Он все понимал, хотя это совсем непросто. Совсем.
— И как-то быстро все произошло. Всего неделя. Это слишком быстро.
— Ты не уверена насчет нас?
— А ты?
Он промолчал. Уверен ли он? Если он был уверен, стал бы нервничать так сильно, как этим утром? Неужели он понимал, что она скажет «нет»? А доверял бы он ей, если бы сейчас услышал «да»?
Ах, какое липкое слово. Доверие.
— Нет. Нет, я не уверен.
Он будто увидел, как тает надежда, сменившись ощущением пустоты. Адель выглядела разочарованной. Будто ждала, что он убедит ее в обратном. Она отвела взгляд, плечи поникли.
— Это больше, чем просто законченные отношения, Делл, и мы оба это знаем. Мы не забыли друг друга. Как ты целовала меня у водопада. Как мы разговаривали.
— Да, я знаю. Но, может, нам лучше постараться забыть друг друга вместо того, чтобы заставить все это снова работать.
— Значит, ты не хочешь дать нам шанс? — резко бросил он единственной женщине, которую любил. Он хотел начать все сначала. Но они оба должны хотеть этого. Надежда угасла, оставив его опустошенным. Ему стало страшно. Раньше ему помогал жить гнев. Теперь не осталось ничего.
Раздалось громкое жужжание. Это завибрировал его телефон.
— Твой телефон. Может, что-то важное.
— Ничего.
Повисло неловкое молчание. Потом снова жужжание и вибрация.
Раздраженно вздохнув, Дэн достал телефон и нажал кнопку, чтобы включить его. Пробежав глазами текстовое сообщение, улыбнулся. По крайней мере, хорошая новость.
— Что случилось?
— Это Морган. В девять тридцать утра у Тамары родился мальчик. На три недели раньше.
Он повернул телефон так, чтобы Адель смогла увидеть фотографию новорожденного, завернутого во фланелевую пеленку. На голове у младенца красовалась больничная шапочка.
— Поздравляю.
Голос Адель был холодный и безрадостный. Дэн тут же все понял. О чем он только думал? Насколько же он бесчувственный?
— Прости, Адель, я не подумал.
— Мир не остановился только потому, что я не могу иметь детей, Дэн.
— Я понимаю, но это было так глупо с моей стороны.
— И что теперь делать? Притворяться, что твоих племянников и племянниц не существует? Держать меня подальше от беременных? Запретить твоей семье обсуждать некоторые темы в моем присутствии? Вот что я имела в виду, когда говорила, что ничего не изменится.
— Я не это имел в виду. Просто время неподходящее.
Адель встала с дивана и подошла к окну.
— Дэн, ты заслуживаешь кого-то, кто сможет влиться в твою семью. Кто может дать тебе то, чего ты хочешь. Я не могу. И никогда не смогу.
Он тоже встал, внезапно разозлившись.
— Я хочу тебя. Ты что, не понимаешь этого? Я всегда этого хотел! А ты продолжаешь ставить стены!