— Разними их! — крикнула Леся, оборачиваясь к Лежке, но тот даже не смотрел на дерущихся теток.
Его глаза стали такими же прозрачными, как у Аксиньи. Черты заострились, он еще сильнее вытянулся, стал тонким и невесомым, еще немного, и слабый лунный свет начал бы проходить через него, не преломляясь.
— Олег! — Губы пересохли, Леся так испугалась, что даже облизать их не могла.
Лежка вздрогнул, встряхнул головой, прогоняя морок. Постояв так немного — только ветер шумел в кронах да хрипела придушенная Аксинья, — Олег ринулся к теткам, подхватил Глашу за локти и потащил. Вместе они повалились на землю.
— Уйди! — зашипела на него бабка. По впалым ее щекам расползлись багровые пятна.
«Как бы сердце не прихватило», — равнодушно подумала Леся, отходя подальше, чтобы не попасть под раздачу.
Дерущиеся бабки ее не тронули, а вот топь и мальчик, в ней пропавший, беспокоили все сильнее. Если подумать головой, не подпуская к разуму страх и сомнения, то Степушка, скорее, убежал по этой самой топи в лес, чем ушел в нее с головой, пока Леся стояла, зажмурившись.
— Степа! — позвала она, обхватив ближайшую осину рукой.
Лес зашумел, вторя ее голосу. Леся почувствовала, как нежно пульсирует под корой текущий сок, как дерево живет, повинуясь законам леса, незнакомым, но непреложным. Лес жил, осина жила, сама Олеся продолжала жить, а вот Степушка, скрывшийся из виду, не отзывался.
«Если потеряешься в лесу, что нужно кричать?» — спрашивали ее в детстве.
«Ау», — послушно отвечала она.
«Вот и кричи», — прошептал в ее голове чей-то чужой, вкрадчивый голос.
И она закричала.
— Ау! — Крик запетлял среди деревьев. — Ау! — Темнота леса обступала, Леся сделала шаг, влекомая чьим-то шепотом.
«Кричи… — повторял он. — Иди! — И еще. — Я жду!»
— Ау! — Олеся хваталась за следующее дерево и отпускала то, что оставалось за ее спиной. — Ау! Ау!
Она бы ушла далеко. Так далеко, как позволил бы лес, встречая каждую новую осинку, каждую новую сосну, каждый клен и березку, стоящую на ее пути, звонким отчаянным приветствием.
— Ау! Ау!
Неважно, сколько времени прошло. Если ты потерялся в лесу, то кричи. Кричи, что есть сил, глотай влажный дух леса, ступай на опавшую хвою, на гнилую листву и зови того, кто спасет тебя, кто отыщет и выведет. Забудь, что выхода нет, как нет тропы, ведущей из самой чащи леса, если он принял тебя своим. Кричи, покуда силы в тебе не иссякнут. Кричи и дальше, оборачиваясь этим криком, вторя сам себе, как эхо, пока не исчезнешь. Пока не забудешь, куда шел и зачем бежал. Пока не поймешь, что нашел искомое. Пока сам не станешь лесом. Новой осинкой, новой сосной, новым кленом, новой березкой. И кто-то другой обхватит тебя ладонью, истошно моля о помощи, не зная еще, что выхода нет. И не нужно его. Не нужно.