— Ее, нет, Леонид Игоревич, — откликнулась другая медсестра. — Она пошла за анализами.
— Тогда ты, Полин, поставь, а то парень изнутри поджарится, — сказал с иронией врач и скрылся.
Появилась Полина с пластмассовой бутылью в руках. Подойдя к кровати, она отключила физику, и подключила жаропонижающее средство.
— Здравствуйте, Полина, — сказал Максим. — Помните меня?
Та одним глазом оторвалась от подсчета количества падающих капель в трубку и посмотрела на пациента.
— Мы виделись, когда я лежал после операции. Помните?
Она еще раз внимательно посмотрела на него и ответила:
— Знаешь, сколько вас таких уже прошло перед глазами? Всех не упомнишь.
— А как я попал в «склиф»?
— Сосед вроде твой скорую помощь вызвал.
Медсестра вышла. Он еще раз потрогал волдыри, до которых смог дотянуться обессилевшей рукой. Потом закрыл глаза.
— Николай Иванович, полежите минуту спокойно, — не скрывая раздражения, проговорила медсестра с круглым, румяным лицом.
Максим открыл глаза и стал рассматривать какого-то старика, сыплющего лозунгами, как на демонстрации перед выборами. Пациент хвастался трехкомнатной квартирой, дачей в сосновом бору, детьми-учеными, внуками-спортсменами, правнуками-чиновниками, праправнуками, живущими заграницей.
Он заверял медсестру, что помог в жизни несчетному количеству людей, и даже с Есениным дрался в кабаке.
— Ночка будет веселой.
Так оно и вышло. Стоило медсестрам уйти в другой бокс, как внимание старожила тут же переключилось на соседа.
— Молодой человек, вы не знаете, сколько сейчас времени?
— Часы остановились.
— Утром я вырвусь из этой клетки и полечу к своей Сонечке. Вы знаете, молодой человек, какая замечательная у меня жена? Нет, Вы не можете знать. Первый раз я ее поцеловал в щеку, прогуливаясь неподалеку от Страстного монастыря.
Дедушка был подключен к автоматическим шприцам, методично отравляющим тело ядами лекарств и прибавляющим к цвету лица синевы.
— Молодой человек, а Вы знаете, что в славном семнадцатом году здесь, неподалеку от Сухаревской башни я подносил патроны старшим товарищам на баррикадах. Стекла летели мне под ноги вместе с побелкой, но страха не было.
— Сколько же ему лет? — подумал Максим.
— А потом добровольцем записался в первую конную армию Буденного Семена Михайловича. Сначала в медицинском обозе служил. Во время Польского похода перевели на передовую. Пять рейдов в тыл противника. Пять ранений. Пять наград. Последнюю медаль сам товарищ Ворошилов нацепил на гимнастерку.
Датчики замигали красным цветом. Пришла медсестра. Что-то нажала на мониторе, потом на автоматике со шприцами.