Зато красивая.
Лида докурила вторую сигарету и бросила окурок на съедение дворникам.
Через рамки, через толпу — Лида опять к эскалаторам. Взорвать бы эти все ТэЦэ как в «Бойцовском клубе» — и жизнь пойдёт. Но не взрывают же! Досадственно. А вообще надо Шелобею всё-таки объявить. Объявить — и всё. А то опять западло какое-то получается. Но только что объявлять?
Атриум «Рим». А какого рожна ей лететь в Париж, когда есть Рим? И дешевле будет, поди. А на Испанской лестнице посидеть как хорошо! Хотя сейчас там холодно. Беда! И вино дешёвое… Нет, нет, в Италии она бы жить не смогла. Невозможно жить в стране, где бутылка вина стоит меньше чашки кофе. А вот Шелобей…
— Лид, тебя Таисия Евгеньевна ждёт, — сказала Ксюша, увлечённо рисуя цветочек на полях какого-то документа.
— Ага. А у тебя можно денег занять?
Вместо лепестка цветок обзавёлся чёрным жирным усищем (и как дорисовывать теперь?).
— Зачем? — спросила Ксюша, поднимая взгляд.
— На Италию. Не могу здесь. Тоска голимая.
Лида выбросила обёртку от шоколада в мусорку и наморщила лоб несчастно (потом вспомнила про морщины и прикрыла их ладошкой).
— Ну я посмотрю, конечно… — Ксюша вернулась к цветочку. — Говорю, тебя Таисия Евгеньевна ждёт. В кабинете она.
— Да, да. А что случилось-то?
— Так ты не помнишь? — удивилась Ксюша.
В прошлую пятницу (то есть, за день до того, как устроить днерожденческий кутёж в кругу друзей) — Лида закатила небольшую вечеринку на работе. Всё равно торт тащить надо (ведь скидываются же они на дни рождения), так чтобы не обидно было (раз такой торч пошёл) — она позвала коллег хоть бы и куда-нибудь. Хоть-бы-и-куда-нибудем оказался клуб на «Китай-городе», где рюмка наливки стоит девяносто девять рублей, к Лиде там ещё какой-то мужик клеился, она ему в лицо плюнула, а потом в грудь пнула — через весь зал полетел, — но дело не в этом, а в том, что к ним приблудилась тогда Таисия Евгеньевна (она лет на десять постарше остальных девочек) и была ну вообще невпопад. Совершенно без повода, в каком-то инфернальном настроении, Лида вцепилась начальству в волосы, страшно её опрокинула, разбила очки, а потом допила рюмку и уехала на такси.
— Бля. — Лида посмотрела на дверь Таисии Евгеньевны (стекло, жалюзи — детектив, ё-моё), посмотрела на Ксюшу (подсмеивающуюся) — и пошла.
Тук-тук-тук. А думала, уже не угорает по хардкору, ушла эпоха. То-то башка в субботу так трещала. Отстой! Жить своей жизнью… Фыр-фыр. Жить своей жизнью… Да вы, Лида Сергевна, утопист…
— Войдите, — раздалось из-за двери.
Лида и вошла. Таисия Евгеньевна сидела в жарком и неудобном кресле: она была круглая и смешная (волосы — курчавым клубком), глаза доброго карего цвета, а над губой — мелкие чёрные усики (Таисия Евгеньевна независимо не замечала их).