— Но… как вы выбрались из книги?
— — — — — — — — — — О, мой дорогой, кошмарная долгая история! Дело в том, что я да Лоренс… Да что мы на пороге — проходи же!
Ненасытно следя за каждым движением великого тиреиста, Шелобей прошёл за ним (двери так и остались нараспашку — одна квартира смотрелась в другую). Совершенно обыкновенная советская двушка, — но с каким-то невероятно роскошным диваном (видимо, Тристрам его возил с собой). Тиреист прямо на нём и устроился; Шелобей удовольствовался убогой табуреткой напротив — да и на ту сел как-то с краешку.
Непонятное ощущение было у Шелобея: дикая уверенность, почти даже скука (нервная скука), будто бы он уже заранее знает всё, что будет сказано.
— — — — — — — — — — Чаю? — — — — — — — — — — предложил Тристрам и закинул ногу на ногу (стрелки его брюк были безупречны). — — — — — — — — — — Правда, прислуга моя отправилась на рынок и куда-то запропастилась. Странно, но в этом номере мне отчего-то не предложили лакея. Чудаковатая у вас, однако, страна.
— Ты и есть тот «австралийский друг», который отправил мне книжку, — не столько спросил, сколько догадался Шелобей.
— — — — — — — — — — Истинно так, мой досточтимый друг. Но ты же не будешь ругать старого смутьяна за то, что он решил послать книжку о тире человеку страждущему? Без таких шалостей и жить греха не стоит.
Он рассмеялся — коротко, но очень славно.
— И сыр был вправду кенгурячий? — Это приложение к томику уже третью неделю томилось в холодильнике и не давало покоя Шелобею (в голове ворочался какой-то другой, какой-то важный вопрос).
— — — — — — — — — — Ну разумеется! Я как раз находился в кругосветном путешествии… — — — — — — — — — — Вдруг он кроваво закашлялся в платок; деликатно его спрятал, отдышался и продолжил: — — — — — — — — — — Я как раз был тогда в Аделаиде — занимался своими тиреистичным делами, — и вдруг узнал, что появился новый тиреист…
— Но откуда??
— — — — — — — — — — Тире подобны струнам, протянутым через весь мир: здесь вздрогнет — там звенит. Так что узнать мне не составило труда.
— Мг…
Тут Тристрам откуда-то вытащил трубку и приглашающе-дружелюбно кивнул. Шелобей потянулся в карман за омерзительными сигаретами «Русская весна» (купил наполовину по приколу, наполовину по безденежью, а ещё на треть, чтобы не крутить самокрутки как Лида). Курили молча, заговорщицки, наслаждаясь — как будто обо всём важном уже переговорили.
— — — — — — — — — — Почему бы тебе не перейти на трубку? Она воспитывает джентльмена: за ней нужен уход, её не покуришь на ходу, просто так. Зато она дарит настоящее блаженство: ведь оно — заслуженное… — — — — — — — — — — Тристрам опять запыхтел и щёки его исчезли внутрь.