Дело было в том, что Вася Гаврилов и Володя Ромашкин когда-то очень-очень давно учились в одном классе, но после выпускного вечера дороги их разошлись, и больше они до сегодняшнего дня не виделись. Володя ещё в школе увлеченно играл в театре художественной самодеятельности, а после, кажется, поехал в Москву поступать в Щукинское училище.
— Ну, рассказывай, как ты стал режиссёром, — спросил Василий Петрович, — чем занимаешься, как живешь?
— А что тут рассказывать? Закончил «Щуку», был актером в нашем театре, потом в Харькове режиссерский, заочно, конечно, и вот решил свой театр организовать.
— Свой театр? Это круто! Но как? На какие шиши?
— Квартиру продал, — гордо мотнув головой, ответил Вальдемар, — квартира у меня была, трехкомнатная, в новом районе. Деньги за неё хорошие дали, вот, арендую помещение в центре, плачу актерам жалование, расходы, конечно, но скоро, очень скоро будем хорошо зарабатывать, на гастроли поедем, денег будем грести немерено, а сейчас, пока, одни расходы. Знаешь, сколько стоит декорации к спектаклю оформить?
— Понятия не имею.
— О…о…о, — протянул Вальдемар, — не знаешь… да откуда тебе? Но, ничего, скоро всё наладится, скоро, тогда я тебя не в этот кабак приглашу, а в такой ресторан, в такой ресторан, в котором ты никогда не был. А этот кабак, что? Дрянь! Сущая дрянь, Вася.
— А живешь-то где?
— Живу? А, так я ведь живу у своей жены, знаешь дом на Парусном спуске, ну тот, аварийный? Знаешь?
— Знаю, — ответил Василий Петрович, — как не знать.
Этот трехэтажный дом в самом конце Парусного спуска, покосившийся, подпёртый со стороны улицы четырьмя бревнами, был известен всему городу, каждый очередной кандидат в мэры во время своей предвыборной кампании клятвенно обещал предоставить квартиры всем жильцам аварийного дома, построив специально для них новый. Вполне возможно, что намерения кандидатов были искренни, но как только новоиспеченный мэр запрашивал материалы по этому дому, то тут же приходил в ужас, стараясь поскорее забыть всё, что с этим домом было связано. А дело было в том, что по странным, никак не понятным нам законам неклассической логики, в доме этом, подлежащем сносу, было прописано столько и ближайших, и ближних, и дальних, и всяких-прочих родственников, что решить проблему можно было только построив город, ничуть не меньший того, в котором дом этот находился.
— Ну, а ты-то как, Вася? Как живёшь? Что делаешь?
— Да, на пенсии я, скоро уж год как на пенсии, нигде не работаю, отдыхаю, так сказать.
— А жена? Дети?
— Дочка замужем, давно, сейчас в Питере живёт с мужем, а с женой я развёлся, так что один живу.