Посадку разрешили. Вот-вот должна была показаться посадочная полоса. Вдруг резко ударили по глазам огни высокой интенсивности, указывающие направление к полосе. Диспетчер включил их, чтобы облегчить нам заход, но эффект получился обратный. Небольшой, легкий туман, висящий над самой землей, размывал огни, создавай марево, ореол, который слепил меня, и не давал рассмотреть саму полосу.
— Вот, черт! — проворчал я.—Надо попросить диспетчера, чтобы уменьшил яркость на две ступени!
Но не успел я это сказать, как яркость огней уменьшилась. Видимо, диспетчер в прошлом сам был пилотом, и понимал все без подсказок и просьб.
Вот уже показались огни посадочной полосы. Из сгущающихся сумерек возникла линия зеленых огней, обозначающая порог полосы, от которой тянулись две цепочки желтых, боковых огней, и цепь белых, расположенных по центру. Огни приближались, расступаясь в стороны, сливаясь в сплошные линии, плывущие нам навстречу.
Я жестом показал Жан Полю, чтобы он убрал газ. Лопасти винта, теряющего обороты, замелькали перед глазами, уменьшая прозрачность пространства. Следя за плывущей навстречу землей, расчерченной пунктиром боковых огней полосы, я добрал штурвал на себя, плавно подводя самолет к бетону, так, чтобы лишь по звуку колес, отсчитывающих стыки плит, можно было понять, что самолет уже не летит, а катится по земле.
— Ну, ты мастер! — с легким ехидством в голосе заметил Жан Поль, оценивая качество посадки. С моей точки зрения, она была безупречной. А Николай Иванович только тихо пробурчал: «Угу». Из его уст это «угу» звучало, как высшая похвала моей работы. Рудольф ничего не сказал по поводу посадки, он только вымолвил одну фразу, когда мы уже зарулили на стоянку:
— А пожрать бы не мешало.
— Погоди, успеешь еще пожрать, — ответил я, — нужно сперва Колю Клименко найти, вон, вертолет его на стоянке, значит, и он должен быть где-то здесь.
— Что? Коля Клименко здесь?! — в один голос воскликнули Валера и доктор Архангельский.— Что ж ты раньше ничего не сказал?!
— Не до того было, я еще много вам не рассказал, вы ведь даже не представляете, что мы нашли в горах, в одной пещере! Там хранятся древнейшие ведические тексты, как я понимаю, еще не известные ученым.
— И Вы об этом до сих пор молчали? — воскликнул профессор Мальцев.
— А что толку было говорить, когда мы были за четыре тысячи лет от них, — сказал Николай Иванович.
— Кто знает, — ответил профессор, — возможно, там мы были к ним гораздо ближе, чем здесь.
— Если найдем Колю, надеюсь, в ближайшее время, может быть даже завтра, он отвезет нас на ту площадку, где мы обнаружили пещеру с древними рукописями, — ответил я.