Сванг подошел к нам вплотную, развязал, висевшую у пояса торбу, и достал оттуда хлеб, он отломил кусок, положил его в рот, и протянул нам остальное. Николай Иванович, тоже отломил кусок хлеба и съел его, отдав остальное нам. Мы проделали то же самое, и вернули оставшийся хлеб свангу.
— Разделивший со свангами еду становится братом нашему народу! Идемте с нами, братья, сегодня у свангов праздник, они чествуют Богов неба! Вас, братьев, пришедших с небес, приглашаем мы на праздник Богов!
У нас просто не было другого выхода, как последовать за ними. Я оглянулся на самолет. Старший сванг посмотрел на меня, и сказал:
— Не беспокойтесь о железной птице, Боги будут охранять ее.
Мне казалось странным то, что люди, не видевшие, вероятно, никогда ранее самолета, не были удивлены его появлению. Позже выяснилось, что сванги, называющие себя потомками птиц, с уважением относились ко всем летательным аппаратам, считая их своими предками, а людей, прилетевших в них, братьями. Не каждому первому встречному предложат эти гордые, свободные люди разделить с ними еду!
— Люди, прилетевшие на железной птице, не могут принести свангам зла, — говорили они.
Я с грустью подумал о том, что они не знали, и не могли знать о тех железных птицах, которые несут зло и беды народам в своих бомболюках, которые сжигают, разрушают села и города, сея повсюду горе и смерть. Дай Бог, чтобы они никогда этого не узнали.
Когда мы, в сопровождении свангов, прибыли в селение, праздник был в полном разгаре. На огромном вертеле, на догорающих углях костра жарилась туша большого жертвенного быка. Люди, крутившиеся вокруг, поливали мясо маслом, посыпая различными пряностями. Жрец, по-видимому, старший их троих жрецов, одетый в плащ голубого цвета, воздымал руки к небу, обращаясь с молитвой к Богам. Девушки и юноши пели песни, водили хороводы, и прыгали через костры, разведенные здесь же, поблизости. Везде царило веселье, и радость была написана на лицах людей.
Когда приготовление пищи было закончено, старший жрец подошел к туше, отсек мечом поджаристый, аппетитный кусок мяса, и протянул нам. Первыми отведать угощение должны были гости. Николай Иванович, принимая мясо, потянулся к жрецу, порываясь что-то сказать, но тот сделал ему знак, чтобы он молчал. Мы ели мясо, закусывая его теплым хлебом и запивая сурьей, напитком, приготовленным на основе меда и трав. Общее веселье и праздничное чувство охватило и нас. Мы включились в хоровод, плясали, пели, подпевая людям, чувство опасности, преследовавшее нас ранее, растаяло как дым костра.