Остаток дня я провела, обустраивая своё новое жилище. К вечеру уставшая, но довольная, растянувшись на диване перед телевизором, я бесцельно щёлкала пультом и наслаждалась горячим шоколадом. Вдруг раздался телефонный звонок. Мама. В последние дни я даже не думала о ней, а сейчас мне стало страшно. Я боялась её гнева и повторного отвержения, но этот страх уже был не таким сильным как прежде. Он будто потускнел, смазался, отдалился. Пережив однажды то, что в прошлом наводило ужас, перестаёшь наивно полагать, что это может тебя убить. Поднеся телефон к уху, я спокойно сказала:
— Алло.
— Алло, Аня? Куда ты пропала? Почему не звонишь?
— По-моему, ты тоже не стремилась к общению.
— Где ты?
— Дома.
— Дома — это где?
— В квартире, которую сняла.
Разговор напоминал допрос, и это начинало меня раздражать.
— Значит ты уже не с тем мужиком, слава богу.
— С чего такая уверенность, что я не с ним? — гневно выпалила я. — Может, он и сейчас со мной.
— Это правда?
— Если и правда, какое тебе дело? — меня захлестнуло негодование. — Целых три недели тебя абсолютно не волновало, что со мной, где я и с кем, а теперь я обязана отчитываться?!
— Какое мне дело?! Я твоя мать! Мне всегда есть дело до того, что ты там вытворяешь! И да, ты обязана отчитываться. Я надеялась, что в тебе проснётся совесть, и ты сама мне позвонишь, но, как вижу, я тебя плохо воспитывала, — мама перевела дух и с новой силой выкрикнула в трубку: — Что у вас с Сашей?
— Ничего, — выцветшим голосом ответила я.
— Расстались?
— Да.
— Допрыгалась, значит. Крутила хвостом, с каким-то мужиком путалась, естественно, нормальный парень такого не выдержит. Это немыслимо! Я даже представить себе не могла, что ты можешь так низко пасть!
Эти слова больно ранили. Обвинения, которыми сыпала мать — человек, обязанный любить и поддерживать своего ребёнка, были необоснованными и незаслуженными, но, тем не менее, глубоко западали в душу. Я чувствовала себя никчёмной, гадкой, недостойной любви. Недавние, едва начавшие затягиваться душевные раны вновь начали кровоточить.
— Чего ты молчишь? Нечего сказать? — в её голосе звенела злоба. — Мне тоже сказать тебе больше нечего, и отец ни видеть, ни слышать тебя больше не желает.
За словами последовали протяжные гудки. Я бросилась на диван и уткнулась лицом в подушку. Мне было жаль себя, потерянных отношений с родителями, мне было жаль, что я разочаровала свою мать. Всю жизнь я старалась угодить ей, быть хорошей, правильной, умной, достойной. Каждый день мне приходилось заслуживать её любовь, теперь это в прошлом, мне не удалось стать идеальной.