— Хорошие у вас, русских, мушкеты, — хватанув вторую кружку, признался Фельтског.
Бутурлин покривил губы:
— У нас не мушкеты, Йохан. У нас пищали. Чуть менее мощные, чем мушкет… но лучше, чем аркебуз.
— Пист-чали… С кремневым замком?
— Есть и с кремневым.
— Вот! — капитан стражи наставительно поднял вверх большой палец. — Есть. А у нас — нет. Даже в крепости — нет. Одни фитильные замки. А если дождь, сырость? Да тот же ветер…
— Ветер и кремням помеха… — отмахнулся Никита Петрович. — Крышку с затравочной полки надобно быстро отодвигать. И обратно же — задвигать. Не у всех получается. Сноровка нужна, да. Так что там с медью?
— Говорю же — ждем. Я дам знать. Ты не шатайся покуда — опасно. Вдруг да узнает кто?
— Меня — да узнает? — расхохотался лоцман. — Ты сам-то сразу признал? А уж сейчас… на бородищу мою погляди! Из-за нее уже и девки не любят!
— Ну да, ну да, не любят… То-то ты веер купил! — Йохан кивнул на засунутый за пояс Бутрлина веер и ухмыльнулся.
— Ну, это так… тихвинским своим везу.
— Ага, тихвинским… В теремах тараканов бить!
Никита Петрович не выдержал, расхохотался — рассмешил швед. Да тот и рад — и сам заулыбался, поднял кружку:
— За нас с тобой выпьем, Никита! Ты это… — швед вдруг стал серьезным, как никогда. — Знай. Ежели вдруг меж нашими странами война… я с тобой лично воевать не буду!
— И я с тобой не буду. Чего ради нам воевать?
Герр Антон Байс с Герхардом расположились на углу, рядом, внимательно наблюдая за встречей.
— Я же говорил, что Фельтског приложил руку к побегу этого русского! — скосив глаза, торжествующе заметил «жених».
Байс покивал:
— И значит — его родич, секунд-майор Хольберг. Но свалить его будет непросто, сразу тебе говорю. Слишком уж влиятелен, да и комендант его ценит. Ничего! Побег заключенного — это прямое предательство! Свалим.
— Так, может, пора написать уже на этого Фельтскога хороший донос?
— А, пожалуй, уже и пора, — подумав, покивал щеголь. — Не анонимно, я подпишусь и ты — тоже. Скажем, случайно увидели повешенного… Очень удивились и, как могли, проследили.
— Думаете, капитана сразу же арестуют, герр Байс?
— Арестуют, да. Только писать надо на имя генерал-губернатора Горна, пока тот еще здесь.
Простившись с приятелем, слегка захмелевший Бутурлин направился было к пристани, но почти сразу передумал и, погладив лаковую ручку веера, повернул обратно, в доходный дом. Ниен — маленький город, все близко, и уже очень скоро молодой человек стучался в знакомую дверь.
Отворила горничная. Увидев Никиту, удивленно приподняла бровь:
— А мадам Марго нет. Ушла. Куда — не сказала. Судя по вечернему платью и заказанной карете — отправилась на какой-нибудь бал. Их нынче много.