— Госпожа Кристина Линдберг? — подойдя к самой ограде, Никита Петрович галантно приподнял шляпу.
— Ну я, и что с того? — отложив книжицу, скривила губы красотка. — Вы зачем здесь, по дворам, ошиваетесь? Я сейчас кликну слуг!
— О, моя госпожа… — прижав снятую шляпу к груди, Бутурлин поклонился и тут же изобразил самую радушную улыбку, на которую только оказался способен.
— Никакая я не ваша! Эй, слуги!
— Я из лавки господина Февариуса. Это у пристани, знаете… Он меня послал…
— Из лавки? — бледное, какое-то кукольное личико девушки изобразило крайнюю заинтересованность. — Послал вас ко мне? Но я ничего такого не просила.
— Ах, ну я и дурак! — Бутурлин хлопнул себя по лбу и рассмеялся. — Ну, как же я мог перепутать вас с госпожой Амалией Кренсберг! Ну да, это ж именно она просила отложить для нее китайский веер с лаковой ручкой. И, кроме веера, еще кое-что…
— Амалия просила? Веер? — пухленькие губки девчонки капризно надулись, в пустых светло-голубых глазках вспыхнули искорки интереса.
— Что же, разве господин Февариус не знает, что у Амалии Кренсберг совершенно нет вкуса?! Да ей что угодно можно отложить… Так, говорите, веер?
— И еще прекраснейшие брабантские кружева! — изогнулся в поклоне Бутурлин. — Такие, знаете, с голубоватым отливом. Очень, очень пойдут к вашим прекрасным глазам. О, там такое искусное плетение, такая тонкая нить! Сама роскошь… И недорого.
— А сколько — недорого? — Кристина нетерпеливо дернула шеей. — Ну?
— Об этом с хозяином надо разговаривать, прелестная госпожа… Впрочем… — тут лоцман горделиво выпрямился и выпятил грудь. — Я и сам открываю мастерскую… и кружева, и веера, и всякие другие подобные вещицы, знаете ли… Даже платья будем шить! Из этого… из набивной ткани… Но сам-то я как-то не очень в дамской моде сведущ.
— Вижу, что не сведущи, — хмыкнула девушка, на красивом кукольном личике ее появилась все та же гримаса, презрительная, но… уже с неким дружелюбием и явной заинтересованностью.
— И я вот хотел пригласить для консультации госпожу Амалию Крен…
— Ха! — резко оборвав лоцмана, Кристина громко расхохоталась.
Столь резкий смех вообще-то считался неприличным, и не очень-то шел такой юной деве — на вид Кристине было лет тринадцать-четырнадцать. Самое время замуж!
— Кого-кого вы пригласили? Амалию? Эту набитую дуру! Ха-ха!
— Но она же ваша подруга, кажется…
— Хм, подруга… так, общаемся иногда. Но… вы же ей не расскажете, что я ее…
— О, конечно же нет, моя госпожа! — Никита Петрович скорбно покачал головою и причмокнул. — Но она обещала прийти завтра… глянуть, посоветовать чего… Не за просто так, конечно. Я ведь понимаю, каждый совет нуждается в достойной оплате. Тем более если это совет человека знающего…