— Тюфяки… — укрываясь в кусточках, прошептал Аким. — Пушечки… А у нас ведь пушки не хуже, правда?
— Лучше, — Бутурлин прищурился и приставил ко лбу ладонь, закрывая глаза от солнца. — Лучше. Но свейские — легче. И навострились они с ними — ого-го как! Видите, мешочки выгружают?
— Уга.
— Это заряд. Сразу картечь и точно отмеренный порох. Чтоб быстрей заряжать… Ну, парни… сколько орудий насчитали?
— Всего-то четыре, господин капитан!
— Для нас и это — много, — осадил Никита Петрович. — Считайте солдат. Аким! Быстро к нашим. Пусть выступают, как можно скорей. Пока не выгрузились.
— Слушаюсь, господин капитан!
Курносый Акимка ужом юркнул в траву. Бутурлин сунул в рот сухую травинку, пожевал, задумчиво глядя на шведов и бросая быстрые взгляды по сторонам.
— Эх, знать бы, куда они пойдут… увидеть бы… Та-ак… Мефодий! — углядев что-то важное, лоцман обернулся к напарнику. — Во-он ту липу видишь?
— Высокую, за амбарами?
— Да. Умеешь по деревьям лазать?
— А то ж! — парнишка горделиво повел плечом. — За свеями оттудова проследить? Запросто!
— Понятливый, — хмыкнул Никита Петрович. — Однако же проследить — дело нехитрое. Как вот потом доложить?
— Так спрыгнуть да…
— Нет. Наблюдать за врагом ты должен постоянно. И постоянно докладывать. Как вот только?
Мефодий развел руками:
— Ну-у… я не знаю, как.
— А я — знаю, — окинув напарника взглядом, Бутурлин вдруг просиял. — Рукава от рубахи оторви…
Парнишка опешил:
— Но, господин…
— Рви, говорю. Живо! — зловеще приказал лоцман. — И слушай меня. Ежели свеи пойдут налево, к церкви — тогда привяжешь рукав во-он на тот сук… толстый такой, видишь?
— Ага.
— А ежели направо, к деревне — тогда рукав на верхушке должен болтаться! Ну, не на самой, конечно, но… Все понял?
— Понял, господин капитан!
Мефодий пробрался берегом и, скользнув за амбары, понесся к липе. Никто на него не смотрел — и без него было на что глянуть.
Выгрузкой войска и артиллерии командовал высокий худой лейтенант с длинными черными волосами, выбивающимися из-под стального с золоченой насечкою мориона. Бутурлин еще раз пересчитал солдат… Мушкетеров получилось в два раза больше, чем пикинеров, и это было плохо — огнестрельного ружия у ополченцев имелось очень и очень мало.
Ну, все правильно, чего же еще ждать? По приказу все того же короля Густава Адольфа, шведские оружейники усовершенствовали мушкет, сильно его облегчив, так, что не надобно было стрелять с сошки. Тогда же ввели и бумажный патрон, что резко увеличило скорострельность и сделало ненужным большое количество пикинеров. Теперь порох решал всё! Даже и построение армий изменилось — не терциями и квартами, а в несколько линий — шеренг. Линии пикинеров, линии мушкетеров… артиллерия. Шведы — грозный противник! Здесь их сколько? Одна рота всего, вот лейтенант и командует. Да больше тут и ненадобно — с кем биться-то? Да, с другой стороны, во всем Ниене солдат и полка не наберется, всего-то пара батальонов, фирфенлейнов по-шведски, и то это, если еще посчитать городскую стражу.