— Так, говоришь, дева?
— Ага. Она меня и спасла. Настеной звать… Челядинка тамошняя или обельная холопка.
— Хм, интересно… С чего б ей тебе помогать?
— Сам, господине, не ведаю, — потупился отрок. — Может, глянулся ей… А может, просто — добрая душа.
Никита Петрович хмыкнул:
— Видали мы таких добрых душ! Ты вот что, Игнат… Надо бы тебе с девой этой снова встретиться… как-нибудь невзначай. Раз уж, говоришь, глянулся…
— Так… встретиться бы можно… Да как?
Парнишка озадаченно почесал затылок.
— Тут дело не в том — как, — наставительно заметил лоцман. — Главное — зачем.
— И зачем? — Игнатко сглотнул слюну. Видать, и ему понравилась девка, хотелось вдругорядь увидеться.
— А вот зачем — слушай, — понизив голос, Бутурлин оглянулся по сторонам. Так, на всякий случай. — Выспросишь у нее ровно бы так, невзначай, обо всем. Говоришь, строг боярин-то?
— Ой, господине! — вздрогнув, передернул плечами отрок. — Не то слово — строг. Жесток, собака, лют! Всех людишек своих вот так, в кулаке держит. Чуть что — в плети. Да сам бьет, от души.
— М-да-а, — Никита Петрович задумчиво покусал губу. — Не боярин, а прямо какой-то деспот.
— Кто, господине? — непонимающе переглянулись холопы.
— Деспот, — охотно пояснил господин. — Так в книгах да в Писании Святом о персиянах древних пишут, об Ассирии, Вавилоне. Цари там такие у них. Жесткие — ужас!
Игнатко дернул ресницами:
— Вот и Хомякин жесток. Верно ты, господине, сказал — деспот!
— Значится, он девчонку ту тоже бил, — сворачивая к лесу, продолжал беседу Бутурлин.
— Да бил. Она говорила.
— Ага! — Никита Петрович азартно махнул рукой. — Вот и пусть побольше о боярине своем жестокосердном расскажет. А самое главное — выспроси…
Ранним росным утречком холопы взяли ройку да отправились на посад, к хомякинской усадьбе. Игнатко — ясно, зачем, а Ленька — для подмоги. Так, на всякий случай — мало ли что. Бутурлин лично проводил своих людей — к явному неудовольствию Славко.
— Ой, схватят их! Ой, схватят.
— Да кому их хватать? — усевшись на мостках, усмехнулся лоцман. — Кто их на посаде знает-то? Из монастырских — так и вообще никто. А мне зелья порохового прикупить надобно. Да и — какую-никакую — сабельку.
Баро покивал:
— Ну, сабельку бы мы тебе дали. А вот зелье — да.
— Вот и я о том.
Как бы то ни было, а цыган больше не приставал с расспросами, да и вообще, в таборе было не до беглецов. Ромалы деятельно готовились к уходу — перековывали лошадей, смазывали дегтем тележные оси, а кое-кто уже даже разобрал кибитки, явно собираясь провести последние ночи под открытым небом.