Только зрелость — не его масштаб.
Он бунтует против власти подло,
Прочь гоня приветивших его, —
Но придёт конец его восторгам,
И спасать его же самого
Нам придётся от его свободы.
Слабосильный, ноющий бунтарь,
Со своей не справившись природой,
Он придёт — и снова, как и встарь,
Обливаясь глупыми слезами,
Будет признаваться в том, что зря,
Зря затеял бунт — и что пред нами
Виноват, в раскаянье скорбя.
И что Сам Создатель посмеяться,
Видимо, над ним решил в тот раз,
Если надоумил возмущаться
И свободы требовать на час.
Это будет страшным богохульством
И умножит скорбь его стократ;
Сам себя признает он безумцем
И сочтёт, что сам же виноват.
Беспокойство, суета, несчастье —
Вот удел людей, за коих Ты
Претерпел смертельные напасти,
До Своей вздымая высоты.
Вспомни хоть слова пророка ныне:
По сто двадцать сотен из колен
Заново восстанут, — а другие?
Что другим Ты уготовил — плен?
Те десятки тысяч — это боги!
Они стойко вынесли Твой крест,
Не свернув с указанной дороги,
Не прельстившись ни на что окрест,
И десятки лет в пустыне жаркой,
Голыми, голодными, смогли
Пережить, не зарясь на подарки
Злачные египетской земли.
Это дети гордые свободы
И великой жертвы ради всех…
Но с всего огромного народа —
Это капля в море. Где ж успех?
Чем другие, в сути, виноваты,
Что слабы и жалки? Что душой
Не вместили новые догматы
И не оправдали жребий Твой?
Неужели, правда, приходил Ты
Только к самым избранным из всех?
В этом тайна, смыслы чьи сокрыты…
Но раз так, то вправе без помех
Людям тоже тайну предъявить мы
И учить, что сила не в любви,
Не в свободе и не в тех открытьях,
Что они сердцами обрели,
Но лишь в тайне. Только в смутной тайне,
За которой следовать должны
Все — в повиновении бескрайнем,
Без сомнений, споров и вины.
Так мы и решили. Догмы эти
Мы на трёх поставили китах:
Тайне, чуде и авторитете…
И сердца их потеряли страх!
Люди снова сбились, словно в стадо,
И возликовали, что опять
Нет у них обузы — и не надо
Твой вопрос о царствии решать.
Страшный дар, принесший столько боли,
Сняли мы с их душ — скажи же нам,
Правы ли мы, спасши их от горя,
Попустив их мелочным грехам?
Неужели мы их не любили?
Ведь смиренно осознав их суть,
Мы с любовью страхи их убили,
Показав им новый к счастью путь,
Разрешив бессильной их природе
Грех в тех рамках, что означим мы…
Помешать радеть нам о народе
Ты пришёл? Встревожить их умы?
Что глядишь Ты кроткими глазами?
Рассердись! Я не хочу любви!
Ты не люб мне, Ты меня терзаешь.
Хоть одну причину назови,
Чтобы мне скрывать свою натуру
От Тебя. И можно ль то сокрыть?
Ты насквозь любую авантюру
Видишь… Что же, стоит прояснить
Что за тайну носим мы с собою.