Упади — и ангелы Тебя,
Подхватив заботливо, с вершины
Понесут, лелея и любя.
Убедишься Сам, что Сын Ты Божий,
И доверье выкажешь Отцу,
И предъявишь людям, что Ты можешь. —
Но Тебе резоны не к лицу!
Ты имел реальную возможность
Чудо всем явить — но не явил.
Тот апломб — Твоя неосторожность:
Ты сомненье в людях зародил.
Да, Ты знал, что бросившись с вершины,
Ты искусишь Господа Собой
И утратишь веру — ведь причины
Нет к проверкам, если Ты — святой,
Если веришь честно. Но они-то!
Что Ты ждал от них? Они ж не Ты!
Всё в единый сплав у них отлито:
Вера, ересь, чудо и мечты.
Веры нет для них без доказательств,
Чудо Ты был должен предъявить
Как залог Твоих же обязательств
Перед ними всё осуществить,
С чем пришёл Ты. Не сильна природа
Человека, чтобы отвергать
В самый пик душевной непогоды
Чудо — и всё разумом решать.
О, Ты знал, что подвиг Твой представлен
Будет в миллионах разных книг,
До глубин времён он будет явлен —
Человек с ним мог бы стать велик,
И остался б с Богом, и без чуда
По пути вменённому пошёл…
Но, увы, обманывать не буду:
Этот путь для всякого тяжёл.
Ты не знал, что отвергая чудо,
Человек отвергнет и Творца:
Только чудо ищет он повсюду, —
К Богу не воротит и лица,
Если чудо следом не предстанет.
Знахарю, гадалке, колдуну
Он усердно поклоняться станет —
Было б чудо явлено ему.
Был бы он хоть сотни раз мятежник,
Еретик, отступник, атеист —
Раз увидел чудо — неизбежно
Заново свой пишет жизни лист.
Ведь Тебе кричали, умоляя,
Издеваясь и дразня Тебя:
— Так сойди с креста! Тогда узнаем,
Кто Ты — и уверуем, любя!
Но Ты не сошёл: Ты полумерой
Не стремился паству обольстить,
Жаждал Ты любви и чистой веры,
Отказавшись их поработить…
Не хотел невольничьих восторгов,
Не желал смиренности рабов
И отрёкся от любого торга…
Но вот стоят ли они даров?
Слишком высоко о них судил Ты!
Слишком превознёс их до Себя!
Главное для них — чтоб были сыты.
Оглянись, упрёков не тая,
Посмотри: пятнадцать эр минуло —
Что из возглашённого Тобой
Было ими сделано? Смахнуло
Все Твои воззванья, как рукой.
Человек слабее, чем Ты думал,
Он не создан быть великим, нет.
Хилым и безвольным он задуман,
И не в силах пред Тобой ответ
Он держать за жалкие деянья.
Он не может сделать то, что Ты
Повелел — и даже покаянье
Для него лишь символ чистоты.
Если б Ты ценил его не сильно,
Если бы поменьше уважал,
Если б меньше требовал — обильный
Ты б пожал с той нивы урожай…
Ведь такое к людям отношенье
Было б ближе к истинной любви.
Сострадал бы им — и восхищенье
Родилось бы в рабской их крови…
Человек бунтарь, но он ребёнок,
Бунт его младенческий, он слаб.
Горд он тем, что вырос из пелёнок,