В одна-две-три тыщи энное лето.
Кроткий Спас на полотне, на горе,
На крови и на холсте, на воде.
Всех и дел-то — к морю уехать.
Без приятелей.
В одиночку.
Тишину воспринимая как эхо
Своего молчанья. Ни почты,
Ни звонков, ни голосов. Только соль,
Что любой излечит мозоль.
Лишь безмолвие, точнее — рокот и гул,
И твердишь завороженно: «Элул, Элул…»