Дружина Изяслава Мстиславича начала потихоньку оснащаться новыми клинками. А мечи рядовых дружинников стали подвергаться простой, но эффективной цементации на животном угле (пережжённые в уголь рога, кожа, копыта, кости). Для их железных мечей, со стальными полосами, это было то, что доктор прописал! Цементированный меч мог противостоять ударам и сотрясениям, не ломаясь при этом, из-за поверхностного науглероженного слоя и внутренней пластичной железной начинки. Мечи стали сочетать в себе преимущества крепкой стали и гибкого железа, а их цементация практически ничего не стоила. На все эти ухищрения с цементацией я пошёл, так как тугоплавкая глина мне нужна была не для её постоянного перевода в черепки, что происходило при плавке «булата», она мне вскоре потребуется для кирпичей и кладке огнеупорных печей.
– Ладно! – рассмеялся князь. – Прям не княжич, а купец! Говори, что ты там ещё надумал?
– Отдай мне, вернее в моё распоряжение, Ильинский княжий двор.
– Зачем он тебе? – удивился князь.
– Буду размещать в нём свои новые производства. Очень уж удачно там речки Городянка и Ильинка протекают. Я хочу их запрудить, а на запруды поставить водяные колёса. К водяным колёсам приспособить разные механизмы: от жернов – зерно перетирать, до молота – железо делать.
– Как же это так выйдет? – не понял князь.
– Вода из запруды будет падать на водяные колёса, – увидев непонимание на лице князя, я уточнил, – ну, вроде тележных колёс, только в несколько раз больше и с лопатками, на которые будет падать вода и их вращать. А это вращение посредством особо сделанных приспособ будет вращать, например, жернов и перемалывать зерно. Такая перемолка выйдет и быстрее и больше ручной. Впрочем, в качестве привода могут служить впряжённые во вращающейся ворот лошади.
Я посмотрел на князя, и тот, вернее его выражение лица, напомнило мне только что виденное у Никифора – одновременно потрясённое и задумчивое. Изяслав Мстиславич живо представлял только что описанный княжичем производственный процесс.
– Да сыно, – только и смог сказать князь, – у тебя после беспамятства голова и впрямь просветлела. Это ж надо до такого додуматься!
На последние слова отца я лишь смущённо пожал плечами и грустно ответил:
– Каким я был раньше, до болезни, я почти что ничего и не помню, так … лишь смутные обрывки. А о таких водяных колёсах мне говорил наш духовник, они есть у византийцев и даже у нас в Смядынском монастыре. Поэтому, с водяным колесом, я колесо заново не изобретал, а просто послушал умного человека!
Изяслав Мстиславич весело хмыкнул и, задумавшись на некоторое время, произнёс: