Якушка смотрел на меня во все глаза, в них читался напряжённый мыслительный процесс, он просто не верил своему счастью.
– Шпрехан зе дойч? – задал я напоследок единственный вопрос на немецком, который мог озвучить, литовским же я абсолютно не владел, даже ни разу не слышал как этот «чухонский» язык вообще звучит.
Паренёк тут же поспешно в ответ что–то «залаял». На мой непритязательный слух, вроде как у него получалось довольно бодро шпрехать.
– Берём! – дополнительно утвердившись в своём мнении, я указал Перемоге на малолетнего полиглота. – Из остальных невольников выкупи здоровых и желательно славян, или любых других, но знающих русский. Ну, ты и сам всё лучше меня знаешь, не буду тебе мешать! – слегка, для пользы дела, польстил своему пестуну.
Вместе с увязавшимися со мной дворянами мы по–быстрому покинули эту обитель скорби и печали, ведь, как всем известно, не царское это дело с презренными купцами торговаться. С Перемогой остался десяток дружинников для конвоирования на княжий двор нового пополнения челяди.
Зайдя в княжью светлицу, уже привычным жестом руки перекрестился на образа. Изяслав Мстиславич в этот момент разглаживал свои усы, красуясь перед металлическим зеркалом. Заметив меня, он лишь кивнул в сторону лавки. Усевшись на нее, я принялся в который раз рассматривать висевшие на стене панцирь со шлемом и оружием – всё восточной работы. Затем мой взгляд зацепился за расставленную на столе дорогую оловянную посуду. Теоретически я знал, что зеркала можно получить, вылив расплавленное стекло в оловянную или серебряную ванну, добавив туда ещё целую куеву тучу присыпок, однако подступаться к подобным экспериментам на практике пока не решался, да и не было пока такой возможности.
Вдруг Изяслав Мстиславич внезапно заговорил, причём весьма довольным голосом:
– Убедил я вече уменьшить «погородье» и часть платы взымать навозом, всякой требухой и прочей падалью. Улыбались заразы, подумали, что князь малость головой стукнулся. Что будет чище и меньше болезней – не особо поверили, ну, да и чёрт с ними! С сегодняшнего дня копай свои навозные ямы. На это дело можешь всю дворовую челядь забрать.
– Спасибо отец, это дело, что ты мне доверяешь, в будущем прославит наш род в веках. У нас все будут учиться воевать по–новому! – счёл нужным потрафить самолюбию князя.
Довольный услышанным князь мечтательно, на краткий миг закатил глаза, но быстро очнувшись от грёз продолжил.
– А тиунами, за сим пока ещё не великим, но уж точно смрадным делом надзирающими, – с улыбкой подколол князь, – будут, как мы и договаривались, твои дворяне–пороховщики, ставь их около навозных ям, там пускай дежурят и ведут учёт. Сам за ними будешь следить, я в вашей упрощённой писанине, не шибко разбираюсь!