Исходя из вышесказанных соображений я начал КМБ со старой, "доброй", изнуряющей общефизической подготовки. И началась "потеха" – многосуточные пешие переходы, чередовались забегами по пересечённой местности, прерываемые лишь несколькими часами на сон. Эти многочасовые забеги очень быстро превращали вчерашних лесовиков в живых роботов, полностью послушных воле командиров. Секрет такого метаморфизма прост – у бойцов просто не оставалось ни моральных, ни физических сил что–то обдумывать и как–то действовать самостоятельно. Пехотинцы уже через несколько дней стали напоминать дрессированных зомби, с красными глазами и вмиг осунувшимися лицами. Нестроевые разговоры были полностью вытеснены гипнотизирующим, ритмичным боем барабанов и громкими звуками труб. А вся их мыслительная деятельность свелась лишь к тому, чтобы услышать и быстро, дабы не заставили принять положение "упор лёжа", исполнить приказ своего командира.
За первый месяц вокруг Гнёздова новобранцы нарезали десятки кругов. Они, стиснув зубы и мобилизовав все свои силы, преодолевали буераки, форсировали мелководные препятствия в виде речки Свинцы, утопали в грязи, промокали до последней нитки в ливнях, замерзали в стужу, задыхались после марш–бросков и заваливались спать, едва успевая снять с ног окровавленные от мозолей портянки. Но зато уже летом тридцатикилометровый дневной переход воспринимался ими как отдых от службы. Но это будет потом, и вовсе не главное. Сейчас же, измотанные до основания, вымазанные в грязи, промокшие до костей под проливными дождями, напрочь забывшие, что такое сон и сытое брюхо, пехотинцы медленно, но верно превращались в податливую глину, из которой можно было вылепить всё, что душе угодно.
К 1 января, ознаменовавшемуся внезапно обрушившимися на княжество лютыми морозами, было потеряно или комиссовано 1/3 первоначального воинского набора. Большинство этого контингента просто сломалось, не выдержав всех этих тягостей – они были морально обанкрочены, распространяя вокруг себя депресняк, как заразную болезнь – их нужно было срочно удалять из коллектива. Многие из выбывших получили травмы, не совместимые с дальнейшим прохождением службы. Были и погибшие от простудных заболеваний и от различных инцидентов, свойственным выбившимся из сил людям. Некоторые, смалодушничав, ушли в самоход – сбежали неизвестно куда.
Зато сохранился и выявился костяк, на который можно было "нарастить мясо" и дальше с ним успешно работать. Выдержавшие все эти двухмесячные издевательства, показавшиеся, должно быть им, дольше всей прожитой до этого жизни, они стали морально и физически готовы к дальнейшей службе, а главное, открыты всему новому. Без этого было никак не создать самостоятельный род войск – тяжёлую пехоту. Потому как основа основ панцирной пехоты, её краеугольный камень – этос т р о ж а й ш а я дисциплина! Иначе, ныне главенствующая на поле боя конница своими манёврами и натиском, просто расстроит строй, превратив пехотинцев в беззащитные, но чертовски дорогие игрушки.