В печах, внешне похожих на горны, устанавливались тигли, в которых переплавлялись вместе железо, чугун, уголь и известняк. Полученную сталь (не мудрствуя лукаво, я выходящий из этих печей металл так и назвал – «сталью») начали проковывать падающим воротным молотом («ручного привода»). Потом её начинали прокатывать в вальцах для получения листовой стали, пригодной для рубки и штамповки.
Штамповка железных (стальных) деталей осуществлялась падающим молотом. Ударяющую часть поднимали при помощи каната, перекинутого через блок. Для рельефной штамповки под заготовку подкладывали нижний штамп, к «бабе» прикрепляли верхний штамп. «Баба» падала, следовал удар – и вуаля, деталь или изделие готовы! Эта же «баба», при смене штампа, использовалась для прорубки отверстий. Образующиеся отслои и обрезки шли назад, на переделку.
Из полученной стали в первую очередь сделали инструменты: ножницы, плоскогубцы, напильники и ряд других. Но инструментальная сталь для этого цеха будет лишь побочным продуктом. Главная его специализация – это изготовления не только холодного оружия, но и разнообразных броней, пластинчатых кольчуг, арбалетных дуг и др. И это производство должно развернуться на полную мощность после привоза шведской руды.
В этот цех я поставил работать артель, состоящую целиком из пайщиков предприятия – кузнецов–оружейников, котельников и бронников с их подмастерьями, а в качестве обычных работников выступали челядинники князя. Наёмных работников здесь не было.
Апрель 1234 г.
В начале апреля в Смоленск пришли известия о разгроме немцев в сражении на Омовже суздальско–новгородскими полками под командованием князя Ярослава Всеволодовича. Так решительно Новгород защищал свои права в Латгалии и части Эстонии от посягательств Ордена Меченосцев. Слушая в княжей гриднице разговоры ближников Изяслава Мстиславича, живо обсуждавших эти события, я думал о том, что это лишь первые «немецкие ласточки». Борьба Новгорода с крестоносцами и шведами растянется на многие десятилетия и даже столетия.
Ратные подвиги отца Александра, будущего Невского, меня мало интересовали. Да и сам Александр Ярославич, с моим появлением здесь, вряд ли повторит свою прежнюю судьбу. Покоя меня лишило строительство, точнее вопрос куда теперь, после завершения кладки металлургических печей, девать гнёздовский кирпич? Поэтому, когда вся кутерьма, вызванная первыми запусками доменной печи немного улеглась, я встретился с Авдием и поставил перед ним новые задачи. Вначале планировал своё подворье вместе с заводскими территориями, а потом и весь Ильинский конец обнести полноценной кирпичной стеной с башнями. В первую очередь следовало начать строить кирпичные башни, а, уже выстроив их, заняться частоколом – сменить его постепенно на кирпичную стену. Для осуществления этих планов нужно было уже в этом году втрое увеличить выпуск кирпичей, благо глины полно, рвы под фундаменты ещё с зимы копаются, а, самое главное, охочие люди, нескончаемым потоком с наступлением тепла продолжают прибывать в столицу на заработки.