На шлифовальные станки, для песочной обдирки, установили железное колесо, по которому из воронки пустили смесь воды с песком. Теперь достаточно шлифуемую вещь прижать к колесу, чтобы содрать всё лишнее. Песок с водою, стекая на обод колеса из воронки, проходит мимо обдираемого стекла и далее стекает по желобу в чашку, из которой, помощники шлифовщика возвращают его опять в воронку. Дальнейшая шлифовка производится на каменном колёсном круге из плотного песчаника. Последний этап – полировка осуществляется на полировальном станке, при помощи закупленной у итальянца пемзы. Установили станки с педальным приводом, к другим «присобачили» двигатель внешнего сгорания. Ещё немного повозившись с переоборудованием рабочего места, мы, наконец, были готовы запустить листовое оконное производство на новых технологических рельсах.
Стеклоплавильные печи и каленицы не перекладывали, оставили старые. Если ставить регенераторные печи – то только на новом огнеупорном материале, поэтому, из–за дефицита каолина, отложил это дело на будущее. Разобраться бы пока, как следует, с имеющимся мелкооптовым производством, гнаться за социалистическими рекордами, при отсутствии годного для этого дела оборудования и людей, как показала практика будущего – глупо и убыточно! Единственно, что «под» калильной печи устлали рельсами и уравняли с литейным столом. С собой, для этих целей, я привёз не большие, но прочные железные тележки. Тележки должны будут серьёзно упростить работу, и соответственно уменьшить бой.
Вот, по отмашке Лукерьина Никифора, на четырёхугольную поду стеклоплавильной печи загрузили горшки, напротив каждого из горшка прямо в печи были проделаны рабочие круглые отверстия, предназначенные для засыпания исходного сырья (песка, соды, жжёной извести, остальное – стеклянный бой). Под этими окнами, на одном уровне с подом, проделаны ещё одни отверстия, служащие для стока очажного стекла («шквары»), который скопляется в результате естественной утечки из горшков. Через эти отверстия также наблюдают за состоянием горшков, поворачивают их, затем закрывают заслонками.
В цеху с каждой минутой становилось всё жарче, поэтому понаблюдав за засыпкой сырья я, в сопровождении докучливых бояр, удалился на свежий воздух. Пока сварится стекло, пройдут целые сутки.
И вот, сутки спустя, я вновь в плотном окружении раскрасневшихся от жара вельможных компаньонов, зашёл в стеклоплавильный цех. Рабочие начали по–очереди выбивать печные заделки, расположенные в стене печи перед горшками. Из застенок появился первый горшок, нас сразу окатила волна жара, а рабочие, спрятавшись за увлажнёнными кожаными масками, перчатками и робой, стали накладывать на раскалённый добела горшок двурукие щипцы. Мастер, ловко орудуя черпаком, снимает и выбрасывает накипь с поверхности расплавленной массы. Затем рабочие подвешивают при помощи цепей горшок над заранее нагретым литейным столом, тщательно счищая поверхность и днище горшка железными щетками. Никифор подаёт команду, и горшок аккуратнонаклоняется, при этом его содержимое начинает выливаться в виде прозрачной, опалесцирующей огненной струи. Опорожнённый горшок убирается, стеклянная масса медленно продолжает растекаться и заполняет промежуток между боковыми рейками. Двое рабочих начинают крутить вал, направляемый по рейкам, а остальные рабочие двигают стол, от чего вал проходит от одного конца стола до другого, по ходу дела уминая и расплющивая полужидкое стекло. Лист медленно, но верно удлиняется, приобретая повсюду одинаковую толщину.