Но это всё мелочи, самое главное "призывной план" был выполнен на сто процентов. Надеюсь, уже скоро настанет час, когда я смогу разговаривать с князьями и боярами совсем по–другому, с позиции силы. А пока же, Изяславу Мстиславичу приходится постоянно осматриваться по сторонам, сглаживая острые углы, всячески угождая местным волостителям. И он, в этой своей "дипломатии", полностью прав! Стоит местному "бомонду" озлобиться на князя, да, сговорясь меж собой, объединить свои дружины, усилиться смоленскими городовыми полками – и, прости–прощай великое княжение! И этот расклад ещё не учитывает наличие на Смоленской земле множества удельных князей со своими дружинами и сопредельных правителей. Эти братья–Ростиславичи, как пионеры, всегда готовы по поводу и без, поднять кипишь, и сменить своего неудачливого брата–князя на великокняжеском столе.
Вот поэтому–то, я потихоньку и строю свою собственную "карманную" армию, чтобы, когда стукнет мой час, я смог бы править княжеством самостоятельно, без особой оглядки на аристократию и прочие "подковёрные" силы. Как говорится, не едиными монголами живы. И в Гнёздове сейчас я торчу не потому, что без меня командиры не управятся с молодым пополнением – это всё ерунда, они уже имеют в этом деле не малый практический опыт. Я здесь в первую очередь, чтобы не упускать нити управления войсками из своих рук. А также, особенно важным мне виделось установление личных контактов со всеми своими бойцами. В идеале они должны быть мне верны не только по долгу службы, но и ценить своего князя как личность, во всём близкую им. Поэтому, я не только не обделяю своим вниманием отцов–командиров, но и при всяком удобном случае стараюсь и рядовой состав настраивать на положительный лад в отношении себя любимого.
По этой же статье проходит и повышенное внимание к новым призывникам, по воле княжича оторванных от дома. Я считал необходимым, в том числе и лично расписывать призывникам интересные перспективы дальнейшей службы, а также расставлять в их неокрепших мозгах нужные мне акценты.
Со старослужащими уже стало намного легче, они не только пообтёрлись, привыкая к своим служебным обязанностям и предъявляемым требованиям, но, что не менее важно, они уже ощутили на собственной шкуре карьерный рост и как следствие зримое повышение своего общественного статуса. Все старослужащие прошлого призыва были повышены в званиях, став младшим командным составом – от помощников десятников (звеньевых) до взводных и даже ротных включительно. И сейчас они вовсю старались доказать свою полезность и значимость, принявшись с яростью и злостью, подражая своим командирам–дружинникам, натаскивать зелёных салаг, отданных под их власть и начало. Откровенной дедовщины, конечно же, нет и в помине. Но дисциплина медленно, но верно устанавливалась, пусть пока ещё бестолковая, но в перспективе, чувствовались в ней ростки будущего настоящего "цугундера".