– Не надо, дядька. Я сам лично их обучать ничему не буду. Обучать челядинов будут мои дворяне, каждый из них получит своих учеников. А в начале следующей зимы я этих учеников у дворян лично проверю, какие они успели получить знания. – С последними словами я окинул взглядом внимательно прислушивающихся к нашему разговору мою малолетнюю свиту. – Тот из дворян кто лучше всех своих учеников выучит – получит от меня подарок, а если кто из дворян за полгода толком ничему своих учеников выучить не сможет, то такой ближник мне вообще не нужен будет, из дворян изгоню! – сказал как отрубил и уже пристально посмотрел на особо ярых «смерданенавистников». Те стояли притихшие, погружённые в глубокий мыслительный процесс.
« – Ничего, привыкайте, я ваше средневековое болото быстро растормошу!» – думал я, улыбаясь с лёгкой издёвкой.
– А как это всё, княжич, происходить будет? – спросил первым пришедший в себя Вертак.
– То, чему обучаю вас я, вы этому же обучаете своих учеников. Где их учить, когда, сколько времени – дело ваше, но исходить, я думаю, надо из их успеваемости.
– Так ты мне княжич так и не ответил, зачем холопам грамота? – опять встрял, будь он не ладен, Перемога.
– Из них потом выйдут хорошие воины, тиуны или писцы, а там видно будет. – Недолго думая ответил своей назойливой няньке.
– Какие войны из них, смех один!? – не желал сдаваться Перемога.
– Дружинниками командовать само–собой они вряд ли смогут, а вот, скажем отрядами городских ополчений – вполне! Опять же, из них добрый чиновный люд может выйти, сам ведь знаешь, что князю толковых людей всегда не хватает. Перемога без всякого энтузиазма, но согласился с моими доводами, сказав напоследок.
– Пускай сам князь решает, потыкать твоей прихоти, али нет, – и не довольно пробурчал, – Совсем, Изяславич, от твоих выходок у меня ум за разум заходит!
Толпа разгорячённых, раскрасневшихся от споров, буквально брызжущая эмоциями юнцов вывалила во двор. Мне всё–таки удалось их убедить, что ничего зазорного в преподавании нет, даже наоборот, они, обучая челядь, сослужат княжичу добрую службу, т.к. подготовят грамотных людей, столь необходимых всему княжеству. Эти доводы их не очень трогали, а потому пришлось торжественно пообещать, что учительствовать они будут только два года, а затем будут раз и навсегда избавлены от этой тяжкой повинности. Ну а если кто, всё же, пожелает продолжить преподавать, то я для того особую должность при князе измыслю. На том, к всеобщему удовлетворению, и порешили.
На улице было холодно, земля была покрыта ещё не истоптанным свежевыпавшим снегом, зима, не смотря на март месяц, всё ещё не желала уходить. Из конюшни доносились крик и ругань – кто–то кого–то пытался выпроводить, видимо что–то не могли поделить, но при появлении княжича со свитой сразу установилась мёртвая тишина. Десятки и десятки юных глаз пристально уставились и принялись с затаённым страхом и любопытством рассматривать вошедших. Впрочем, нам тоже было на что посмотреть.