Образ, который она не забудет до самой смерти.
– Я помню дорогу, – прошептала она.
– Хорошо хоть, что не придется ехать на лошади, – вздохнула Мия.
Она закинула вещи на спину верблюда, ее плечи заныли от их тяжести. Мия знала, что отправляться в пустынную глушь опаснее, чем совать нос в гнездо кровавых ос, так что ехать в фургоне казалось куда более благоразумным решением.[33] Но после взрыва аркимической соли на конюшню обрушилась огненная шрапнель, и большинство скакунов были искалечены или убиты. В стойлах Красной Церкви лишь один чудесным образом остался невредимым.
Вышеупомянутый зверь жалобно зарычал, глядя на Мию своими темно-карими глазами.
– Ой, заткни пасть, Юлий, – проворчала она.
Мечница и Сидоний наблюдали с лестницы, как она загружает свои пожитки.
– Сколько туда ехать? – спросил Сид.
Мия выпрямилась и заправила волосы за ухо.
– По моим расчетам, дорога по Пустыне Шепота займет как минимум две недели.
– Скоро наступит истинотьма, – заметил он, встретившись с ней взглядом.
– От Последней Надежды до Годсгрейва плыть по меньшей мере восемь недель, – сказала Мечница. – И по последним сведениям, Леди Бурь и Леди Океанов по-прежнему жаждут твоей смерти. Если мы все не падем жуткой смертью в пустыне, как ты планируешь вернуть нас назад в Годсгрейв, чтобы успеть разобраться со Скаевой?
– Кого «нас»? – вскинула бровь Мия.
Мечница нахмурилась, собирая свои дреды в хвостик.
– А ты как думаешь?
– Ты не поедешь со мной, Мечница. Как и ты, Сид.
– Хрень собачья! – воскликнул итреец. – Мы с тобой до конца.
– Все мы, – раздался голос.
На лестнице стояли два последних жреца Красной Церкви. Адонай был одет в палевые кожаные штаны и тонкую мантию из белого шелка. Еще на нем были широкая шляпа, азуритовые очки и белые перчатки – очевидно, чтобы уберечь кожу от лучей солнц. Рядом с ним стоял Меркурио, сменвший робу епископа на более практичные тунику и штаны. Его трость громко стучала по камню, пока парочка спускалась в конюшню.
– Куда это вы собрались? – поинтересовалась Мия.
– С тобой, маленький даркин, – ответил вещатель.
Мия часто заморгала.
– Ну уж нет.
– Все улики указывают на обратное, – отчеканил ее бывший учитель, поправляя мешок на плече.
– Меркурио, – Мия опустила руку на его предплечье. – Ты не можешь отправиться в путешествие по магически загрязненной пустыне, которое продлится недели. Тебе восемьдесят лет.
– Мне гребаных шестьдесят два, – процедил старик.
Мия молча смотрела на него.
Меркурио возмущенно упер руки в бока.
– Послушай-ка сюда, вороненок, я резал глотки, еще когда ты была ростом со струпопса…