…
Накаляясь по ходу рассказа все больше, новый их военрук оставлял уставной язык и принимался все чаще пускать в оборот словечки солдатского обихода, в великой тоске по крепкому слову сжимая пудовые кулаки.
…Да, война с каждым днем стучалась настойчивее. Осенью, в ноябре, вспыхнула финская. Но наша родная Красная Армия всюду громила врага, одну за другой одерживая победы. Все верили твердо, что воевать мы если и будем, то лишь на чужой территории. И все это возбуждало законную гордость, можно было и жить и учиться спокойно за крепким, надежным этим щитом.
И они занимались, готовились стать художниками.
В октябре, в самом начале, уезжали «таланты». Собирались уехать еще в сентябре, но Гапоненко не дозволил, заставил сначала задолжников сдать хвосты.
Получив в канцелярии документы, они стояли с вещишками возле училища во дворе, веселые, возбужденные, и дожидались автобуса. Те, кто спешил на большой перемене за пайкой белого хлеба в столовку, задерживались возле них и, кто с любопытством, кто с легкой завистью, спрашивали, задавая один и тот же вопрос:
— Уезжаете, значит, рвете концы?..
— Да. Прощевайте покудова! Счастливо вам оставаться, святителей тут рисовать!..
— Вывески для домов малевать, коробки для папирос!
— Копировать Шишкина!
Держались они уверенно, с некой насмешливой снисходительностью. Многие им завидовали. Неужели действительно их, остававшихся здесь, ждут эти коврики с лебедями и замками, вывески, ситчики, тогда как они там, таланты, начнут постигать искусство высокое, настоящее? Неужели об этом мечтали они, когда так стремились в село-академию?..
Многих давно уж точили сомнения, почему на уроках рисунка и живописи обучают их анатомии, перспективе, пропорциям, уменью правильно видеть предмет, верно видеть и чувствовать цвет, а на уроках талицкого искусства, сознательно нарушая все это, делать в талицком стиле. Спросишь, бывало, мастера: «Как мне здесь делать?» — «Делай вот так». — «А почему?» — «Потому, что нас так учили, так полагается в иконописи!..»
Так отвечает мастер, а почему надо именно так, объяснить не может.
Все на курсе любили рисунок и живопись. Местный же стиль был непонятен, они его делали механически, только разве что Долотов да еще человека два-три делали все с одинаковым прилежанием. Но ведь Федя — особое дело, он был круглым отличником, постоянным примером для всех…
…Не прошло и недели после отъезда талантов, как кто-то принес известие, что в училище прибыли новенькие, семь человек пермяков.
— Где они?
— Там, во дворе!
Многие побежали во двор, а оставшиеся прилипли к окошкам. Каждому было в диковину: а какие они, эти сынки кулаков?