У Ольги Александровны защипало в горле. Она кашлянула в платочек. Удивительно белые волосы, как выпавший снег. И глаза. Улыбаются, тихие, а горькое в них не проходит.
— Сильвина арестовали позднее, — ровным голосом говорила Мария Александровна. — Тогда же, одновременно с ним, схватили очень многих рабочих. И нашу Надю арестовали тогда, Надежду Константиновну.
— Вы её любите? — внезапно спросила Ольга Папперек. «Как нетактично, нелепо! — спохватилась она. — Эх ты, учительница!»
Но Мария Александровна не удивилась.
— Мы все любим Володину жену. Вы увидите, как они подходят друг к другу. Как бы вам о Наде сказать небудничная она. Не то чтобы празднична или эффектна, нет, не то. Пожалуй, незаметная даже, не сразу заметная, но в ней ничего нет обыденного и мелкого вы понимаете? Образованная. Володя очень ценит её образованность. Действительно, такая умница, знающая. Взгляды у них общие и общее дело. Такую и надо Володе жену. Он ведь сам человек совсем нешаблонный. Они очень сошлись и сдружились. Она и друг ему, и жена, и помощник. Я ей так благодарна, что она там, с Володей.
Мария Александровна задумалась, неторопливо разглаживая скатерть по краю стола.
Ольга тоже молчала. «Что со мной будет? Что меня ждёт?»
— Вы не волнуйтесь, его мать вас полюбит, — сказала Мария Александровна.
— Как вы поняли! — вся вспыхнула и смутилась Ольга Папперек.
— Родная моя, оттого что вы едете туда и увидите Володю и Надю, я уже всем сердцем чувствую вас как родную. Сердце понятливо. Понимаю, что все мысли ваши там, возле него… А я ясно так помню: входит Сильвин с той несчастливой вестью, тискает шапку в руке, не может начать говорить, большой такой, добрый! Он мешковато скроен, а душа у него щедрая и жизнерадостная.
Мария Александровна неторопливо поглаживала скатерть и говорила не о сыне Володе, а о Сильвине, его жизнерадостном и добром характере. Ольге Александровне хотелось вскочить, обнять её, поцеловать её узкие руки с длинными пальцами! Отчего у неё такие глаза?
— Скоро три, — сказала мать, поглядев на стенные часы. — К обеду они оба придут. Что-то Аня замешкалась.
Вы не волнуйтесь, его мать вас полюбит, — сказала Мария Александровна.
Анна Ильинична между тем торопилась вовсю. Посылка, то есть книги и новые журналы для отправки Владимиру Ильичу, была собрана и давно готова, задерживало другое. Анна Ильинична писала в Шушенское письмо, не простое, а химическим способом. Это было кропотливым занятием. Хотя ещё во время сидения брата в тюрьме она в совершенстве обучилась писанию писем химическим способом, всё-таки получалось канительно и долго. Анна Ильинична писала о кредо. О том самом кредо, которое ей передала Калмыкова, когда Анна Ильинична приезжала в Петербург держать корректуру и проверять издание книги «Развитие капитализма в России».