— Я согласен, — коротко сказал Фридрих-Ленгник.
— Кроме того, что важно, — обращаясь к Ванееву, а говоря всем, продолжал Владимир Ильич, — важно заявить, что мы и наше направление, хоть нас и сослали в Сибирь, не умерли и не собираемся умирать, а, наоборот, собираемся жить и действовать.
Говорили Шаповалов, Кржижановский, Лепешинские, каждый хотел высказать своё слово согласия, и Владимир Ильич первым подписал протест против кредо.
Протест начинался так:
«Собрание социал-демократов одной местности (России) в числе семнадцати человек приняло единогласно следующую резолюцию и постановило опубликовать её и передать на обсуждение всем товарищам».
Владимир Ильич подписался и, взяв лист и чернильницу, подошёл к кровати Ванеева. Ванеев медленно, крупно вывел свою фамилию.
Когда «семнадцать социал-демократов одной местности» разъедутся по сёлам и займутся обычными своими делами, Владимир Ильич и Надежда Константиновна однажды вечером, тщательно занавесив окна шушенской комнаты, зажгут лампу с зелёным абажуром и химическим способом несколько раз перепишут протест социал-демократов. Запечатают в письма. Сельский почтарь перешлёт письма с очередной почтой в Туруханск, Вятку и другие места, где есть политические ссыльные, с которыми шушенцы держат связь. Так было решено и постановлено на сборе в селе Ермаковском. На одном из конвертов будет адрес: Подольск, А. И. Ульяновой-Елизаровой. Обычное письмо с подробным описанием шушенского житья-бытья, с приветами, расспросами: «Как у вас? Здорова ли мама?»
Анна Ильинична прочитает письмо, знакомо подписанное «Надя», и по условным, известным только ей знакам поймёт: надо здесь искать «химию». И тоже плотно занавесит окно и проявит химию. Они сойдутся к вечернему чаю в столовой комнате, она, Митя, Маняша, Марк Тимофеевич, мама. У стены на длинных шнурах подвешена книжная полочка. На полочке книги Владимира Ильича «Экономические этюды» и «Развитие капитализма в России», изданные легально в типолитографии Лейферта. На чёрном пианино с барельефом Моцарта раскрыты ноты.
Анна Ильинична будет негромко читать: «Собрание социал-демократов одной местности» Мать будет внимательно слушать, несгорбленная, сдержанная, и только сухонькие узкие руки, теребящие бахрому скатерти, может быть, выдадут её беспокойство, которому нет конца. Когда Анюта кончит читать, мать скажет:
— Как виден Володин стиль!..
Потом протест против кредо отправится среди других писем, посылок и бандеролей в почтовом вагоне за границу и будет издан на русском языке в заграничном издании, в сборнике Г. В. Плеханова. И вернётся на родину. И переписанный или тайно отпечатанный на гектографе или в своём заграничном виде разойдётся по всем городам, где только есть рабочие и марксистские группы. И рабочие социал-демократы, революционеры поймут: где-то есть центр нашей политической жизни, где-то ярко бьётся политическая мысль, зреют революционные планы, поднимаются могучие силы. Где?