Бомжами Олег называл тех, кого схватили во время массовых облав, устроенных в нищенских кварталах Промзоны, Нерова и Легина. В остальных городах и поселениях подобных облав он пока не организовывал. Да там и народу-то особо не было — все беженцы и переселенцы старались перебраться поближе к Пскову.
Пойманных пожилых, мало куда годных мужчин, а также женщин и детей, он распорядился отправить к старостам деревень и владельцам хуторов на сельхозработы и выпас скотины, определив их в почти рабское положение, посчитав это всё же лучшим вариантом, чем то полуголодное и полукриминальное существование, которое они вели до этого.
Молодых мужчин, парней и часть девушек, из тех, что побойчее и крепче, отправили в лагерь подготовки солдат, где за них крепко взялись сержанты, выделенные командирами первого и третьего пехотных полков, а также четыре десятка бывших пленных легионеров, сманенных на службу графу ри, Шотел Нечаем.
Из ороссцев перейти на службу к Олегу не захотел никто. Изгнанники держались друг друга и предпочли дождаться выкупа, а вот из тех, кто прибился к легиону, не являясь ороссцем, нашлось такое количество желающих, что была возможность выбирать из них лучших. Большим бонусом шло и то, что Олегу досталось вооружение легионеров и их обозы.
Всего из отловленных бомжей набралось около тысячи девятисот человек, годных к службе, из которых примерно две сотни были девушки.
— Укомплектован-то полностью, но, правда, для этого мне пришлось выгрести весь учебный полк до последнего недоумка, — Чек взял наполненную рабыней рюмку кальвадоса и, виновато посмотрев на жену, выпил. — А с бомжами, как ты их называешь, тренировки идут от светла до темна, — сорока-сорокапяти градусный кальвадос он словно, воду проглотил и даже не стал закусывать, — но кормим до отвала. Сержанты и бывшие легионеры знают своё дело туго, так что, думаю, очередная твоя идея и тут даст толк. К середине лета у нас уже будут три вполне приличные баталии с вспомогательными подразделениями при них. Только, Олег, Гора говорит, — он кивнул на жену, которая, как и Уля, пила чай с небольшими медовыми булочками, — что у нас впереди могут быть сложные времена. Того, что мы подготовили, может оказаться мало. Надо или прибиваться к кому-нибудь окончательно, ну, или…
Чек замолчал, разведя руками, мол, дальше — это уже не моё дело.
Олег совмещал беседу с набиванием желудка. Он нисколько не жеманился и не притворялся, говоря, что голоден.
— Об этом можно будет подумать, когда вернусь из поездки в Фестал, — кивнул он.