Попав в другой мир и в другое тело, он, уже на новом опыте, убедился, что вкус — дело спорное. Но отказать себе в удовольствии поесть того, что наверняка уже, оповещённая об его приезде, приготовила жена здешнего городского Головы, он не мог.
По дороге назад во Псков Олег убедился, что не все придурки ещё повывелись, а возможно, этот класс людей и вообще не истребим как сорняки.
Возле постоялого двора, в окружении двух десятков конных егерей, на коленях стояла толпа каких-то оборванцев, как мужчин, так и женщин с детьми.
— В чём дело? Кто это такие? — спросил Олег у подъехавшей к нему сержанту.
— Переселенцы из Эллинса, господин, — доложила та, немного волнуясь перед лицом графа и виконтессы. — Только устроили себе землянки в лесу. Обворовали почти половину поля озимых возле Грибовки. Вешать за такое приказа не было. Приняла решение пока пригнать их из леса сюда и ждать капитана.
— Понятно, — Олег осмотрел оборванных, худых и явно голодных людей. — Кто старший у них?
Из толпы выволокли основательно побитого молодого мужика, смотревшего на графа со смесью страха и надежды.
— Благородный господин, пощади, — упал он на колени. — Казни меня, но пожалей людей. Не виноваты они.
— Ты зачем, сын свиньи, крестьян обворовываешь? — как можно грознее спросил Олег, хотя никакой злости на этих несчастных у него не было. Но и спускать воровство, он уже не раз убеждался, не стоило. — Нельзя было попросить в долг или отработать? Ты к людям в деревне обращался?
Тупой взгляд мужика сам по себе был ответом. Впрочем, откуда ему было знать, что, по приказу графа, в каждой деревне имелся запас как раз на такие вот случаи. Он заинтересован был в притоке людей, но, естественно, не дармоедов. Поэтому помощь оказывалась в долг.
— Может, здесь прямо пусть перепорят, да и отправят их в Пален, — предложил Клейн. — Там как раз собирались вдоль поймы овёс для фуража засевать. Тамошний управляющий жаловался, что у него много людей не хватает.
— Хорошо, — подумав, согласился с предложением своего адъютанта Олег и обратился к сержанту. — Доложишь своему офицеру, как прибудет, моё решение. Этих, — он кивнул в сторону бродяг, — пока охолопить. А там как работать будут. Если хорошо, то к концу сезона выкупятся.
— Только наказывать их когда мы уедем, — добавила Уля.
Мужик, от радости бросившийся целовать графу сапоги, был отогнан парой ударов хлыста сержанта.
— Ты себя и своих людей чуть с верёвкой не познакомил, — немного попугал его Олег, хотя, конечно же, по его собственным распоряжениям виселица за такое воровство, совершённое первый раз, бродягам не грозило. — Ты должен был сначала думать. Раз в голове у тебя ничего нет, дойдёт через задницу. Ему, — он снова обратился к сержанту, — двадцать плетей, остальным по десять. Детей не трогать.