- Например? Его не укачивает, он обычно хорошо переносит дорогу… - И тут ее осенило. - На случай аварии с нашей машиной?
Он пожал плечами:
- Или с их. Или на случай терроризма.
- То есть ты не будешь ездить вместе с сыном?
- Нет.
- А как же наш совместный прилет сюда?
- Это было исключением. Другого выхода не было. А вообще, я издал закон на этот счет.
- Не слишком ли это?
- Нет.
- Но он еще совсем дитя, - пробормотала Фрэнки. - Ему лучше путешествовать с родителями.
- Лео мой наследник. Его безопасность - мой приоритет.
- Но в жизни нет никаких гарантий. Никогда не знаешь наперед, что может случиться.
- Думаешь, я этого не знаю? - Мэт повернулся к ней. На его лице были видны мученические переживания. - Ты думаешь, я не понимаю, что мы всецело зависим от судьбы и проклятой удачи?
Боль, прозвучавшая в его словах, была почти осязаемой.
- А ты перестань пытаться все контролировать, - тихо сказала она, погладив его по щеке.
- Я не хочу, чтобы наш сын рос, боясь собственной тени. Я не хочу, чтобы его жизнь регулировали протоколы и указы. Хочу, чтобы он чувствовал себя естественно и непринужденно. Он наш сын. Он принадлежит нам. Защищать вас обоих - моя святая обязанность, и я буду ее выполнять до последнего вздоха. - Слова прозвучали так решительно и торжественно, что Фрэнки на мгновение опешила.
И вдруг ее осенило.
- Так вот, оказывается, в чем дело? Ты думаешь, что не смог спасти Спиро и теперь пытаешься гарантировать, что с нами никогда не случится ничего плохого?
Маттиас отшатнулся, пораженный ее проницательностью.
- Ты был совсем мальчишкой, Маттиас. Ты не мог сделать больше, чем сделал.
- Откуда тебе знать? - устало спросил он. - Тебя там не было. Ты ничего не знаешь об аварии…
- Я знаю, что если бы ты мог спасти своего брата или родителей, то сделал бы это. Я знаю, что если кто‑то на земле и способен сделать невозможное возможным, так это ты, Мэт. Ты должен простить себя и освободиться от чувства вины.
- Легче сказать, чем сделать. - Он вздохнул и покачал головой. - Я не изменю своего мнения относительно безопасности Лео. Ты должна уважать мое решение. Я знаю, о чем говорю. - Он снова стал самим собой. Маттиас Василиас - король, величественный, волевой и решительный. Эмоции исчезли. Он откинулся на спинку сиденья, словно говоря: «Разговор окончен».
Фрэнки хотела было возразить ему, отчаянно желая облегчить его вину, но стекла начали медленно опускаться, и у нее оставалось всего несколько секунд, чтобы откинуться на спинку сиденья и придать лицу выражение притворного счастья, поднять руку и медленно помахать собравшейся толпе. Шум стоял оглушительный! Люди громко приветствовали их. Толпа аплодировала, а дети бросали цветы в машину.