Потерявший терпение Дрюня швырнул окурок мимо урны и крепко взял меня за руку. Рука у него была сухая и теплая, и это меня немного успокоило.
— Там обычно работают три зала, — Дрюня на ходу вводил меня в курс дела, — Основной, Часовня и Спайдер-рум…
— Как ты сказал? — я остановилась посреди тротуара, вынудив спутника затормозить, и толпа начала равнодушно обтекать нас с обеих сторон. — Спайдер-рум?..
— Ну да, — Дрюня растерянно топтался, ежесекундно уступая кому-нибудь дорогу. — Вера, ну что ты встала-то… Это для прикола так названо… Паучья комната, типа ужастик… Да нет там никаких пауков, ты что — пауков боишься?
— Ладно, идем, — я взяла себя в руки.
— Да мы уже почти пришли. Вон «Врата», видишь? — он кивком головы указал куда-то вперед, и, посмотрев в том направлении, я увидела серые башенки готических часовен. Сам собор был немного ниже боковых башен, огромное круглое витражное окно под остроконечной крышей ловило солнечные лучи.
— Красивый, скажи? — Дрюня смотрел на зажатый в центре квартала собор с некоторой гордостью, как будто лично его спроектировал и построил.
При других обстоятельствах я бы и сама залюбовалась строгой внушительностью бывшей епископальной церкви, но сейчас мне было не до архитектурных красот.
— Мы сможем пройти внутрь?
— Вечером-то запросто, — Дрюня задумчиво разглядывал вывеску кофейни рядом с «Вратами». — Для леди даже скидка после одиннадцати, а до одиннадцати вообще бесплатно… Как бы нам на Ритку не напороться, вот что я думаю. Она тут каждый вечер тусуется. Давай-ка пока зарулим в кофейню и все обмозгуем.
Он решительно потянул меня ко входу в кафе. До вечера было еще далеко, но я не собиралась терять время. Конечно, я не знала, где Кузнец держит амулет — возможно, он носит его с собой, — но мне почему-то казалось, что Тошкин оберег должен жечь этому господину руки и, скорее всего, в церкви и оставлен. В сейфе, может быть. Есть же здесь какой-нибудь сейф?..
Мы уселись за столик у окна — так, чтобы видеть улицу, и Дрюня поинтересовался, не хочу ли я чего-нибудь пожевать. Жевать я отказалась, но он все равно принес два кофе и пару круассанов. От одного я даже отщипнула: он выглядел довольно свежим и аппетитным. Но кусок в горло мне не полез, и остатки круассана с готовностью проглотил сам Дрюня. Удивительно все же, до чего худые люди прожорливы. Хотя вот Тошка, наоборот, может ничего не есть, кажется, неделями…
Он по-прежнему спал, когда мы уходили. Я посидела рядом с ним всего несколько минут, погладила растрепанные волосы, потом наклонилась и поцеловала закрытые глаза. Ресницы были влажными, и у меня больно сжалось сердце.