Вот какое письмо пришло однажды в Ачинскую степь… И вот какой ответ ушел оттуда на Запад…
А потом почтальон принес старому солдату письмо из части, где служит третий сын — Василий: «Приезжайте погостить, посмотрите, как несут солдатскую службу молодые воины», — приглашало Номоконова командование.
Глянул Семен Данилович в угол, где за матерчатой занавеской висел его мундир с погонами старшины и множеством высоких боевых наград — форма Почетного солдата Забайкальского военного округа, — и весело сказал жене, Марфе Васильевне:
— Собирай-ка меня, однако, мать, в поход…
В тот самый день, когда Номоконов добрался до воинского городка, отделение комсомольца младшего сержанта Василия Номоконова находилось в поле.
— Что же, прямо на «передовую»? — предложил Почетному солдату командир. И они направились на стрельбище.
…Грохочущий рев моторов оглашает окрестности. Повинуясь команде, солдаты занимают боевые рубежи: к окопам движутся танки. Их надо без промедления поразить грозным оружием. Но в отделении новички… Справятся ли, не растеряются ли?
Василий Номоконов вспоминает, как год назад он сам первый раз сидел в окопе, а сверху, обдавая грохотом и жаром, налезала на него стальная громада. Он знал, что это своя, советская машина. Представил себе даже знакомое лицо водителя, который сидел за ее рычагами! Но голова как-то сама ушла в плечи, и он, скорчившись, сжался в окопе.
Отполированная сотнями учебных дорог стальная гусеница зависла над траншеей. «А теперь в бой, — сказал себе тогда Василий. — Пусть в танке думают, что я смят и раздавлен. Значит, я приподнимаюсь, изготавливаюсь и бью в моторную группу… Во всем нужен расчет! Именно он помогал когда-то отцу побеждать в смертельных поединках с фашистскими асами сверхметкого огня!»
Однажды на Ленинградском фронте немецкий снайпер выследил момент, когда на передовую приехал командир дивизии. Несколько наших офицеров пали от его пуль. И тогда срочно вызвали Номоконова.
Он пришел, как всегда, неторопливый, малоразговорчивый, в валенках, подшитых по-охотничьи лосиным мехом. Попросил скатить в воронку перед окопами несколько бревен и сам вместе с лесинами съехал туда на боку.
Отлежался, выставил запасную винтовку, дернул за шнурок, привязанный к спусковому крючку. Фашист не выдержал, клюнул на ложный выстрел. Пуля раздробила приклад.
Зато советский снайпер засек в проломе старого сарая своего недруга. Номоконов подтянулся к краю воронки. Но грянул второй выстрел гитлеровца: пуля на кусочки разнесла трубку, с которой ни на один день не расставался Семен Данилович.