Трудно сказать, что стало бы с измученными детьми, если бы не встреча с местными жителями. Они напоили, накормили. Одна семья оставила у себя двенадцатилетнюю Аду Дадыкину.
Советские горные войска сдержали наступление альпинистской дивизии «Эдельвейс». Пройти через перевал ей так и не удалось.
Две недели продолжалась одиссея, пока не встретили евпаторийских ребят работники сухумского эвакопункта, доставившие их в госпиталь.
Но уйти из Теберды смогли далеко не все. 14 августа 1942 года сюда вошли оккупанты. Как жили здесь те, кто остался?
Из блокнота Владимира Некрасова, ставшего впоследствии журналистом: «Этот санаторий, разместившийся в сравнительно небольшом двухэтажном корпусе, объединял добрый пяток детских костнотуберкулезных здравниц. Малыши кое-где лежали вдвоем на одной ортопедической кроватке. Где уж там было до соблюдения строжайшего постельного режима! Но люди в белых халатах делали все — подчас даже по меркам мирного времени невозможное — для спасения ребятишек. Здание, рассчитанное на полтораста-двести коек, вместило до полутысячи тяжелейших больных, в большинстве — лежачих. Были они, как правило, раздеты и разуты. Лежачие охотно давали свою одежду и обувь товарищам, поднимавшимся на ноги без разрешения врачей. А что им оставалось делать?»
Появившись в санатории, гитлеровцы забрали ключи от склада. Вначале выдавали больным понемногу кукурузной муки или сои. Получив порцию супа, вспоминает медсестра Тамара Яковлевна Муратова, дети выпивали жидкость, затем медленно разжевывали каждое бобовое зернышко, хлеб осторожно выкладывали на бумажку и собирали до последней крошки.
Кто мог передвигаться, добирался до леса. Собирали дикие яблоки, груши. Меняли на продукты последние вещи.
Главный врач Александр Васильевич Грабильцев нередко говорил сотрудникам: «Любой ценой мы обязаны сохранить детей, чтобы родителей встретили не могилы, а веселые ребячьи голоса».
Оккупанты, невежественно считая костный туберкулез заразным, заглядывали сюда редко. Удивлялись: зачем Советы возятся с больными!
Но однажды было велено собрать всех евреев. К парадному входу подошла закрытая машина: сорок восемь детей были уложены штабелем — друг на друга. Дверь закрылась. Машина уехала. Больше их никто не видел. Выяснилось затем из документов гестапо — та же участь ждала всех остальных обитателей курорта…
И все же территория санаториев оставалась советской.
Детей по-прежнему лечили. Каждый день измеряла температуру медсестра Валентина Гавриловна Бугреева. Каждый день с утра занималась перевязками Тамара Яковлевна Муратова. Нежно ухаживала за слабенькими нянечка тетя Паша — Прасковья Васильевна Архипова.