Едва он завел разговор о взрывчатке, как я вспомнил те самые зеленые ящики, что бойцы сгружали с грузовика и вносили в один из казематов. По всей видимости Фомин решил именно в том месте в час Х устроить с помощью взрыва пролом, через который и нанести неожиданный удар по немцам.
В этот момент в дверь кабинета постучали, и одновременно со стуком за моей спиной появился тот самый капитан, что недавно скандалил с интендантом у склада. Вошедший командир был весь пунцовый от злости, словно наэлектризованный.
– Товарищ полковник, – вытянулся командир. – Склад с продовольствием закрыт. Начсклада в Вязьме еще с прошлого дня, а помощник его ключи не отдает. Говорит, режьте меня, но без приказа не открою!
Фомин резко подвинул к себе чистый листок с чернильницей и начал что-то писать.
– Приказываю в целях повышения боеготовности подразделений, дислоцированных в… создать в местах расположения каждого отделения недельный запас продовольствия, – громко прочитал он написанное. – Подпись: полковой комиссар Фомин. Левашов, вот приказ! – капитан взял сложенный вдвое листок бумаги. – Если этому куркулю и моего приказа будет мало, сажай его в холодную. Понял?!
Тот козырнул, но почему-то не спешил уходить. Капитан несколько мгновений мялся, но потом спросил:
– Товарищ полковник, по крепости ходят слухи, что скоро немец перейдет границу… Но у нас же договор о ненападении. Ведь по радио говорил сам товарищ…
– Товарищ капитан! – Фомин вскочил с места, прерывая Левашова. – Что бы ни случилось, вы командир Красной Армии. Вы давали присягу защищать Родину! Вам понятно?! – помрачневший капитан вновь встал по стойке смирно, а Фомин, тяжело вздохнув, упал обратно на стул. – Извини, Сергей, – негромко произнес комиссар, когда первый порыв злости прошел. – Весь как на нервах… Там, – он выразительно подчеркнул голосом это слово, – есть мнение, что завтра немцы готовят крупную провокацию. Так сказать, попробуют проверить нас на прочность. Предположительно, – тут комиссар бросил взгляд на меня, – в провокации примут участие не только пехотные части, но и моторизованные и воздушные. Ударить, капитан, могут так, что у нас не только сопли, но и кровь потечет… И еще… Левашов, ружкомнаты в казармах сделали? Хорошо! Проверь, чтобы сегодня бойцы спали в одежде и с оружием в руках. Ясно? Выполняй.
Едва же капитан скрылся за дверью, Фомин сдулся в прямом и переносном смысле. Еще недавно грозный и решительный полковой комиссар вдруг превратился в обычного уставшего мужчину, который боится того, что может вот-вот наступить.