Ленка вроде бы снова увлеклась немецким – сказала мне в скайпе, что “незабудка” по-немецки, как и по-русски, – “не забывай меня”, Vergissmeinnicht.
– Ты скучаешь? – спросила дочка.
Стыдно признаться, но ни по кому я здесь не скучаю. Олег не ходит с постным лицом и не донимает меня своими ссылками на смешные видео, мамины упреки до Парижа не долетают, как и сообщения от дочкиной классной руководительницы, потому что телефон мой всё время выключен. Сообщения я могу и так себе представить: “Срочно сдать деньги на выпускной” (Ленка в шестом классе, но выпускные в нашей школе – каждый год), “Родительское собрание – в среду, в пять”.
Мама вырастает в скайпе за дочкиным плечом и рассказывает: у бегонии нашелся засохший лист, а монстера вдруг начала “плакать”.
– Значит, дождик будет, – говорю я, вспомнив свою красавицу-монстеру с фигурно вырезанными листьями. – Не поливай пока, завтра расскажешь, как дела.
Папа, наверное, сердится, что маме приходится каждый день ездить к нам через весь город… Но не бросать же цветы!
Олег однажды заявил:
– Тебе эти горшки дороже нас с Ленкой.
Но ведь цветы, в отличие от людей, полностью беззащитны. Они не могут пойти в кухню и налить себе водички, не могут спрятаться в тени или подставить листья свету… И доверить их я не могу никому, кроме мамы. Она моей любви к “горшкам” тоже не разделяет, но делает всё как надо.
Ой! Джереми кричит снизу, что уже готов ехать. Бегу.
29 марта
Очень странные вещи со мной происходят. Я давным-давно поставила крест на этой стороне жизни – да не какой-нибудь чернильный крестик, а добротную мраморную скульптуру, можно даже с плачущим ангелом. Эта сторона жизни – любовь и всякое там личное счастье. У нас с Олегом нет ничего похожего ни на первое, ни на второе, зато у нас есть Ленка – и пока она не достигнет того возраста, когда дети становятся взрослыми детьми, мы будем и дальше катить в гору камень совместной жизни, тоже временами изрядно тяжелый. Как тот самый крест.
У Олега голубые глаза – но их не хочется сравнивать с незабудками и гиацинтами. Его глаза похожи на тысячные купюры.
И тут появляется этот Джереми – не мой и немой (потому что не говорит на русском, а мой английский – калика перехожий), немолодой и некрасивый, все эпитеты начинаются с отрицания… И всё это вдруг оказывается НЕ важно.
Единственное, что меня интересует, – Джереми посылает кому-нибудь в Лондон ссылки на смешные видео?
Впрочем, вру, не единственное. Мне очень хочется увидеть его работы – пусть даже какие-нибудь эскизы или те маленькие пластилиновые фигурки, с которых начинается долгий путь к готовой скульптуре.