– Эй, твоя светлость, сиди ровно и тихо, если помнишь ты при смерти.
– Вид леди Анны весьма…бодрит! – отшутился Вардэн.
Маркиз проводил девушек до двери. Величественный швейцар в медвежьей шапке, одобрительно шевельнул огромными холеными усами, распахивая дверь. В просторном холле, убранном в старинном вкусе – со множеством резных панелей, высоких колонн и тяжеловесных светильников, девушек встретила сама хозяйка дома!
– Великая честь, – едва слышно шепнул Дрэйм и тут же с улыбкой двинулся навстречу графине: – тетушка, дорогая, рад вас видеть!
– Приветствую тебя, племянник, – леди Марч выглядела довольной, но тут же погрозила пальцем: – тебе здесь оставаться нельзя, сегодня у меня чисто женская компания.
– Я все понимаю, тетя, заеду за девушками через два часа! – поцеловал родственнице руку маркиз откланялся, точнее сбежал, потому как из приоткрытой двери салона выглянула леди Гамбус, тощая, как вобла дама в полутраурном фиолетовом платье.
Леди обладала невероятно пронзительным голосом и намеревалась просватать за Ринкота свою дочь – такую же худую девушку с пронзительным голосом.
Леди Марч пристально осмотрела наряды гостий, улыбнулась и довольно сказала:
– Вижу Вардэн и впрямь влюбился, платья от мадам Бертиль стоят целое состояние.
Анна благоразумно промолчала. Дед учил ее многому. Порой сидящей как мышка девочке удавалось увидеть, как он общается с друзьями. Мужчины более открыты в проявлениях дружбы и вражды, женщины же умеют прятать отточенные когти в пушистых подушечках вежливости. Графиня пока не обозначила свою позицию по отношению к Анне лично, поэтому девушка вела себя максимально сдержанно.
Между тем подчиняясь жестам и взглядам графини гостьи вошли в очаровательный и просторный салон устроенный по самой современной моде. Контраст со старомодным холлом поражал, но Анна увидела тут тонкую задумку хозяйки дома: основательный холл знаменовал ее род, а вот уютная гостиная была царством женского своеволия.
Прелестный золотистый шелк на стенах напоминал солнечный день. Фреска изображающая небо на потолке, добавляла помещению света. Больше всего на этом нежном фоне выделялся портрет хозяйки в полном графском уборе. Высокая картина в тяжелой золоченой раме висела так, что любой войдя в салон прикипал взглядом к потрясающей смеси пурпура и горностая на графской мантии, потом бывал ослеплен тщательно выписанными бриллиантами платья и диадемы, и уже в последнюю очередь обнаруживал, что вокруг изображения графини реют розовощекие девицы, подающие высокопоставленной даме книгу записи высоких родов.