– Вот он, вот он, голубчик! – Батюшка расправил бумажку и внятно прочитал: – «От овина на восток, где дубовый старый пень, от того пня к яме овинной девять аршин».
– А как это к тебе, отче, попало? – спросил Стенька. – И что там за пнем могло бы быть?
– Божьим промыслом! – торжествуя, отвечал батюшка. – А что – это теперь лишь Господу ведомо. Ты Илью Могутова знаешь?
– Как не знать!
– А отца его, Панкратия, помнишь?
– Так он же когда еще помер!
– Да уж лет шесть, поди… Да царствие ему небесное, не о том речь! Он когда женился, к жене жить перешел. Ее родители скончались, а потом по соседству у них чей-то дом загорелся. Ветер – в их сторону! Того Панкратия женка затрепыхалась – кинулась первым делом образа выносить. А из-за образа бумажка выпала. Баба думала – может, что важное, подобрала и потом, как беда миновала, мужу отдала. Он тоже грамоте не обучен, мне принес. Я прочитал и говорю – поклажа-то поклажей, да мало ли на Москве овинов! Найти ты все равно ничего не сможешь.
– Погоди, погоди, батюшка… – забормотал Стенька. – Стало быть, ты взять тот клад и не пытался?
– Ну, коли тебе угодно, чадо, я завтра же и начну все московские овины обходить да пни дубовые искать! – шутя отвечал отец Кондрат.
– Все и ни к чему! Давай соображать, батюшка. Бумажку-то, чай, Панкратьевой жены родители за образа сунули, чужой не стал бы. Так? Стало быть, они и клад схоронили!
– Да какой там у них клад? – удивился священник.
– Погоди, погоди! – Стенькина голова работала как никогда стремительно, и мысли рождались четкие, поразительно разумные. – Илейке Могутову тридцати, поди, еще не набежало. Стало быть, лет тридцать назад тот Панкратий женился и к жене жить пошел. А после пожара он на прежнем месте поселился?
Отец Кондрат призадумался.
– Нет, свет. Вот теперь как припоминать начинаю, так и выходит, что после пожара-то он к нам в слободу перебрался! А где ж он раньше-то жил?… А?…
– А где бы ни жил – туда добежать можно и поискать того места! Ведь ты подумай, батюшка! Коли пень у них был приметой, стало быть, пень в таком месте торчал, откуда его выкорчевывать никто не собирался! И от пня овин видно было! Это что может быть? Это может быть такая московская окраина, которая уже почти с лесом смыкается!..
– И точно… – Отец Кондрат был несколько озадачен простотой розыска.
– Стало быть, у тебя, батюшка, сундук серебра имеется, а тебе его взять лень! – завершил возбужденный Стенька.
– Да тихо ты, нишкни… Откуда у Могутовых сундуки с серебром?…
– Сейчас-то, разумеется, сундуков у них нет. Но ведь что-то же там закопано! А что, коли не деньги? Что еще прячут и для памяти кладовую запись составляют?