– Слыхивал я, и жемчуг находили, и посуду медную, и образа в дорогих окладах.
– А ты бы, батюшка, деньги взял, а от жемчуга отказался, что ли? Его же любой боярыне на вес продать можно, для мастерской палаты!
– Не дели шкуру неубитого медведя, Степа, – предупредил отец Кондрат, но предупредил как бы для порядка, а в душе он, чувствовалось, уже вооружился лопатой для поисков того клада.
– Значит, завтра же я до Могутовых добегу и разведаю, откуда они к нам в слободу перебрались.
– С Божьей помощью, – добавил отец Кондрат. – А я тебя еще и благословлю спозаранку.
– А что, батюшка, нельзя ли у тебя на сеновале переночевать? – спросил Стенька. – Моя-то, прости Господи, совсем сдурела…
– А ночуй, – дозволил батюшка. – Только чтобы моя не прознала. Они, бабы-то, все друг за дружку горой.
– Да нет, как раз и нужно, чтобы прознала! – возразил хитрый ярыжка. – Моя-то Бог весть что вообразит, а твоя-то ей и скажет – мол, нигде его не носило, тихо и кротко прибрел на батюшкин двор ночлега просить!
– Ловок ты, Степа, – одобрительно молвил отец Кондрат. – Глядишь, и впрямь в подьячие выбьешься!
* * *
Данилка что было духу понесся на Неглинку. Нужно было отыскать Настасью и рассказать ей, что подручный княжича Саввы Обнорского непостижимым образом уцелел, выжил, избежал плахи и затевает на Москве какие-то новые мерзости.
У Настасьи с налетчиками княжича Обнорского были свои счеты – они погубили ее дружка, а может, и жениха – Юрашку. Что на самом деле объединяло этих двоих – Данилка в толк взять не мог.
Федосьица ждала его нарядная, видать, у окошечка стояла. Он и взбежать на крыльцо не успел, а дверь сама отворилась.
Толковать с девкой о разбойных делах он не желал. И потому, собравшись с силами, и улыбнулся, и обнял, и погладил.
– Я ужинать соберу, – пообещала Федосьица. – У меня все припасено!
– Ужинать – это я люблю, – согласился Данилка, – да только сперва мне нужно Настасью-гудошницу сыскать. Я знаю, что она сейчас неподалеку. Не у Феклицы ли?
И показал рукой в ту сторону, где через двор стоял домишко Феклицы.
– Нет, свет, ушла она оттуда. Настасья чуткая – после того, как ватагу чуть не изловили, она бережется. На Неглинке-то ее многие видывали и знают, не ровен час – выдадут.
– К кому же она пошла?
– А к Авдотьице, – коротко объяснила девка.
– Ну так и мы туда пойдем. Где Авдотьица-то живет? – спросил Данилка.
– А она в баню ушла.
– Скоро ли назад будет?
Авдотьица, невзирая на великанский рост и мужицкие ухватки, ему нравилась. Девка была простая, добрая, и он понимал, что с таким сложением жениха не сыщешь, а жить же как-то надобно…