– А что? – Томилу такая возможность нисколько не смутила. – Лучше быть пьяну, да живу! Садись, пей! Не то пришлет она сюда за тобой Филатку или Лучку, а я тебя знаю – ты воспротивиться не сумеешь! Пей, дурная башка!
Но пока Третьяк сомневался, прибежали не Филатка с Лучкой, а Настасьин куманек с конюхом-татарином. В «Ленивку», правда, заходить не стали. Семейка так ласково попросил Левонтия Щербатого вызвать на улицу Третьяка, что тот не отказал. Левонтий был не дурак и о государевых конюхах наслышан…
– Так и знал, что ты, свет, тут окажешься, – сказал Семейка. – Данила по простоте своей все про Гвоздя Настасье выложил, сегодня с утра прибежал на Аргамачьи конюшни, дождался меня да и выкладывает – доброе дело, мол, совершил, дал девке возможность за жениха расквитаться! У меня глаза-то на лоб полезли…
Семейка пальцами расширил, сколько мог, свои глубоко сидящие раскосые глаза, светло-серые, почти прозрачные, что для татарских кровей молодца было большой редкостью.
Данилка стоял рядом, угрюмый, но ошибки своей явно не признающий.
– Побежали мы в баню, а она, кумушка ненаглядная, спозаранку подхватилась и понеслась! И где она шастает, одному Богу ведомо, – продолжал Семейка. – А Авдотьица коли и знает – не выдаст.
– Девка с норовом, – согласился Третьяк. – Росту бы ей на аршин поменее! Так вы меня для чего сыскали?
– Настасья-то удила закусила. А ты человек в годах, разумный, – объяснил Семейка. – И тебе с тем Гвоздем встречаться. Потому лучше он, Данила, вдругорядь тебе все расскажет, чтобы ты к любой беде был готов.
– Да не пойду я ни к какому Гвоздю! Напьюсь вот и не выйду из «Ленивки»! – пригрозил Третьяк. – Томила вон с утра наливается, и я к нему присоединюсь.
– Ну так она одна отправится Гвоздя брать! – выкрикнул Данилка.
– А ты что же, парень, с ней не идешь?
Когда Данилка говорил Настасье, что Гвоздь – ее недруг и расправа с ним – ее дело, все звучало прекрасно. Однако объяснять сейчас мужику, что расправа с другим мужиком – бабье дело, было нелепо. Прекрасное Данилкино решение теперь показалось бы дурацким, а может, оно и было изначально дурацким, однако такой вот получился порыв души…
– А у нас другая забота – все с медвежьей харей разделаться не можем, – пришел на помощь Семейка. – Вроде видели мы того убийцу, что купца Горбова порешил. Хотим этого зверя затравить, а как поймем, что вокруг медвежьей хари накручено, так и вам, веселым, помочь сумеем – докажем, что вы тут ни при чем.
Тут оказалось, что Третьяк еще не знает о Данилкиной с Семейкой поездке в лес, где напротив рожи обнаружилось еще одно мертвое тело, а о том, как спасали кладознатца от дядьки-медведища, – и подавно.