– Тебе домой не пора ли? – спросил. – Федька там, поди, изревелся.
– За Феденькой бабушка смотрит, я сговорилась, думала – попляшу, хоть алтын или два заработаю! – объяснила Федосьица. – Она меня раньше вечера и не ждет.
– Да уж, все мы подзаработать думали, – добавил Третьяк. – Мы, брат Данила, раньше-то с собой по десять плясиц водили. А теперь время ненадежное, кто из наших девок смог – пристроился на Москве, а мы когда приходим – им весточку даем.
– А ты разве из веселых? – спросил Федосьицу Данилка.
– Да у нас многие девки плясать умеют, – имея в виду девок с Неглинки, отвечала Федосьица. – Просто меня с дядей Третьяком Настасьица свела.
Настасьица…
Словно в глубине души обнаружился глубокий бездонный лаз, и оттуда эхо отозвалось… Отозвалось слабенько да и погасло…
– Ну так покажи дорогу-то, – и Данилка первым направился к порогу.
Филатка, самый молодой и шустрый, подтолкнул Федосьицу, да и подмигнул вдобавок – видим, видим, как ты добра молодца завлекла!
Она догнала Данилку и пошла с ним рядом. Оба молчали. Данилка решительно не знал, о чем говорить с девкой, когда никто, кроме них двоих, в беседе не участвует. А Федосьица соблюдала девичий обычай – первой беседу не затевала. Так и шагали, причем довольно быстро, огибая неторопливых пешеходов, расходясь и вновь сходясь.
Оказалось, что Ваня как раз, отобедав, на Аргамачьи конюшни побежал. Стало быть, Семейка его там перехватить должен. Раз так Господь распорядился – значит, Семейка и будет Ваню уговаривать поехать в Коломенское, заменить дружка.
– На Волхонку, что ли? – спросила Федосьица.
Данилка ничего не ответил. Выйдя с анофриевского двора, он смерил взглядом улицу и узнал вдали ворота покойной Устиньи Натрускиной, царствие ей небесное. Коли не Устинья – не было бы ему в жизни пути. Бывает ведь и такое – жила себе баба, жила, все бабьи глупости да хитрости совершила и через хитрость свою погибла. А совсем чужой человек загадку ее смерти разгадал, и отплатил ему за это Господь добром – начал понемногу в люди выводить…
Очень хотелось Данилке похвастаться своим удачным розыском (который, кстати, и с Федосьицей его познакомил), да не знал парень, как бы половчее начать.
– Так на Волхонку? – переспросила Федосьица.
Он кивнул, и точно так же, молча, они пошли к «Ленивке».
Третьяк Матвеев, Томила и Филат уже были там. Плясица Дуня с ними не пошла – была у нее на Москве родня, где можно переночевать.
Последним подошел Семейка.
– Ну, сговорился, – коротко сказал он Данилке. – Сегодня же и поедет. Да больше трех дней я у него не выпросил.