Отпустив бабу, он побрел к Земскому приказу.
Медвежья харя и впрямь могла служить приметой кладу. Если допустить, что Федора сказала чистую правду, то, выходит, загадочный человек Короб, то ли Ивашка, то ли Архипка, раздобыв харю, заявился к боярину и сказал:
– Ведомо мне учинилось, что твоя милость клад в лесу закопать надумала! Так вот, принес я тебе надежную примету – и поедем закапывать вместе!
Чтобы такое сотворить, нужно быть одним из тех юродивых, что у Спасских ворот околачиваются…
Стало быть, Артемка Замочников с женкой Федорой умыслили что-то иное, и такое хитрое, что их затея Коробу полюбилась. И сам он решил ее осуществить. И затея такова, что ради нее Короб изловчился и так Артемку бедного под кнут подвел, чтобы тот и не выжил…
Стало быть, на немалых деньгах это дельце замешано, решил Стенька. Может, ключник решил каким-то неслыханным образом боярина обворовать, а Короб догадался, помешал и теперь, показав свое усердие и преданность боярину, сразу в его глазах вознесется?
Но что же тогда означает тело купца Горбова, на которое та харя глядела?… Купец-то за что пострадал?
Может, купец боярину тайным недругом был? Тогда другой вопрос возникает: чего же они не поделили?
У купца, сказывают, молодая женка-раскрасавица, и как раз сыночка-сиротку родила. Может, боярин к этому делу причастен? И ревнивого мужа после того, как дитя законным родилось, решил убрать? Опять же – харя тут при чем?
Может, купец ключнику недругом был?
Может, купец Коробу недругом был?
Понимая, что для выяснения правды нужно отобрать сказки у доброй дюжины свидетелей, и не имея такой возможности, Стенька маялся до вечера. Куда бы его ни посылали, чем бы он ни занимался, в голове у него составлялись различным образом эти незнакомые ему люди: купец Горбов, боярин Буйносов, ключник Артемка Замочников и посадский человек Короб.
Когда он вечером заявился домой, некоторое понимание вроде забрезжило, словно серенький зимний рассвет в узком оконце.
– Ну, входи, входи, – велела Наталья, глядя на мужа с тихой ненавистью. – С кем это ты сегодня по Москве шатался? Что это за шлюшка на тебе висла, как черт на сухой вербе?!?
– Это не шлюшка, а свидетель! – успел выкрикнуть Стенька, отскакивая назад, в сенцы. Он вовремя захлопнул дверь – горшок, видимо, заранее припасенный, полетел прямо ему в голову…
Наталья, видя, что первый приступ оказался неудачным, кинулась бить мужа в сенях. Но муж привалился к двери и не пускал.
– Новые новости завелись! По Москве ярыжки со свидетелями в охапке ходят! – буйствовала Наталья, колотя в дверь чем-то деревянным. – По Красной-то площади! Чуть ли не посреди торга ярыжка со свидетелем-то блуд затевает!