– Твой бердыш еще при царе Иване отковали, – сказал Тимофей. – Великоват, теперь таких не куют, а куют по образцам. Глянь-ка…
Он потер пальцем потемневший металл, с неудовольствием поглядел на грязный палец.
– Тряпицы не найдется? – спросил Семейка.
Тряпица нашлась; Тимофей сам, поплевывая на бердыш, очистил пятачок, и стал виден узор, да не простой – голова единорога и какое-то изогнутое тело, испещренное точками.
– А ведь это посольский бердыш, свет, – опознал диковину Семейка. – Когда к государю послы приезжают, стрельцам, что наряжены посольство встречать, такие выдают – с узорами, с травами. Ты его, свет, не из Астрахани привез, а у кого-то в Москве купил.
– Да я весь короб купил, не глядя, – признался Ермак Савельевич. – Думал, разберу на досуге.
К немалому удивлению купца, отыскались в хламе три лезвия от джеридов. Рукояти, правда, были утрачены.
Семейка проверил их на булатный звон. Данила прислушивался изо всех сил, но не уловил той особенности, которая была понятна Семейке.
– Вот это берем, – сказал конюх Даниле. – Я сам черена смастерю и насажу. Гляди, сталь тускла, по ней как волны пущены. Это, свет, серый булат, не лучший, да нашим кузнецам и такого не сковать. Есть еще бурый – тот хорош, есть и золотистый. Ничего, Бог даст, научишься клинок выбирать.
– И без бирюзы твой джид хорош будет, – утешил Тимофей. – Так, значит, других покупателей на этот товарец не было?
– Нет, молодцы. Я уж и не рад, что привез.
– Ермак Савельевич, был покупатель-то, – нерешительно сказал стоявший у порога сиделец. – Да только я его побоялся. Я один был в лавке, ты домой пошел, за тобой Мартынку прислали.
– Вчера, что ли? – удивился купец. – Что ж ты молчал?
Сиделец смутился. Купец насупился.
Семейка, как всегда, взял власть в свои руки. Он по опыту знал, что тихий голос и улыбка с татарским прищуром, когда глаз в морщинках не разглядеть, сделают поболее, чем шум и лай.
– Не стыдись, свет, испугаться не грех, грех – кабы ты хозяина в убыток ввел. А что сомнительного человека отвадил, то похвально. Вовремя испугаться – великое дело!
– Эк как ты повернул! – Ермак Савельевич, совсем было собравшийся ругаться, остыл. – Ладно, сказывай, Митюшка…
– Пришел вчера после обеда и персидский джид с джеридами спросил, а сам глазами все по товару шарит, все шарит. Я думаю – эге! Я – за джидом, а он что ни есть хвать – и бежать! Нет, говорю, такого, а он не уходит. Его на нас навели. Джериды с бирюзой, говорит, надобны. Нет, говорю, никакой тут бирюзы. Вон, ножи есть, охотничьи, подсаадачные, засапожнички, турецкие с золотой насечкой, вон для охотников и саадаки полные, и луки, и стрелы… Он мне: стрелы не надобны, а дорогой персидский джид взял бы.