– Вы, молодцы, не гонитесь за красой, эта краса нестойкая. Бирюза не любит жира. Начнешь сальными руками за нее хвататься – глядь, а она уж и померла. Была самая лучшая, голубая, как майское небо, стала зеленая, блеск потеряла. И нет боле твоей бирюзы. Тепла она также не любит. Даром что из Персии родом. Но коли бирюзу беречь, она всем приносит мир и богатство, кроме воров и убийц. В Персии так говорят: рука, носящая бирюзу, не оскудеет. У кого с женой нелады и ссоры – тоже хорошо бирюзу дома держать, помирит.
– Хватит врать-то, – недовольно сказал Тимофей и перекрестился. – Богу молиться надобно, а не камням.
– А коли ты такой умный, то растолкуй мне, дураку, отчего у государя в Верху стоит трон с бирюзой? – возмутился Ермак Савельевич. – Трон знатный, персидским шахом подарен, отделан жемчугом, рубинами и бирюзой! Каменья по золоту посажены! Что ты на это скажешь?
– Ты что, сам его видел?
– Знающие люди видели. В Верху забеспокоились – бирюза-де белеть стала, а у меня хорошие куски на продажу есть, ко мне приходили и про трон рассказывали. Коли сам государь этот трон бережет, то ведь неспроста? А то еще примета есть – коли больной возьмет бирюзу в руки и она потускнеет, то долго не заживется. Еще – носящий бирюзу веселости не теряет. Еще – кто тот камень при себе носит, не может быть убит.
– Да ну тебя, – буркнул Тимофей. – Ты вот лучше глянь на эти джериды и скажи, знакомы ли.
Данила наконец достал из-за пазухи сверток, вынул два джерида.
Они были куда как побогаче тех четырех, что вынес Ермак Савельевич. У купца единый глаз прищурился, восторг на лице отобразился. Приняв от Данилы в ладони джериды, он вышел на порог лавки, чтобы как следует разглядеть их при солнечном свете. И опять Семейка с Тимофеем, переглянувшись, кивнули. Им нравилось, как купец глядит на хорошее оружие, как щелчком по лезвию проверяет металл.
– Я таких не продавал, это уж точно, – сказал Ермак Савельевич. – Работа хорошая, старая работа, для богатого человека делано. Привезены к нам давно – лет двадцать назад. А третий где?
– Сами бы мы хотели знать, где третий, – отвечал Богдаш. – А джериды знатные. Я в стенку метал, лист березовый приколол. За десять шагов весь лист изодрал.
Тут он приврал – метал лишь один, по дороге из Казани в Москву. И не сразу лист изодрал – сперва-то джерид мимо меты летывал…
– Был бы третий, цены бы им не было. Я-то могу еще один подобрать, собрать джид, а все не то, все не то… А у других купцов и вовсе джидов не сыскать. Не видят они проку в таком товаре. Да и я уж не рад, что привез. За этот год вы, молодцы, первые, кто про джид спрашивает.