День уже клонился к закату. Заляпанный грязью мужчина с юношей в бесчувственном состоянии на спине притягивали взгляды праздных зевак. Вэй У Сянь вернулся на улицу, на которой Цзинь Лин натравил на него пса-оборотня, и отыскал постоялый двор. На деньги, что он ранее добыл у Лань Ван Цзи, Вэй У Сянь приобрел два комплекта новых одежд и снял комнату. Сначала он стащил с юноши мантию с вышитым пионом «Сияние средь снегов» - одежду его Ордена, что пришла в негодность после захоронения Цзинь Лина в стене, потом принялся за обувь. И тут Вэй У Сянь вдруг застыл.
На голени Цзинь Лина показалась какая-то тень. Вэй У Сянь присел у кровати, закатал штанину юноши и обнаружил, что это вовсе не тень, а черный кровоподтек. Более того, он не был последствием травмы – это была проклятая метка.
Проклятую метку оставляли твари на своих добычах. Ее появление означало, что жертва перешла дорогу существу исключительной зловредности, и уж если на теле вырисовывался подобный знак, то тварь непременно найдет тебя, возможно, через много лет, а возможно, сегодня ночью. От глубины нанесенного оскорбления зависел и исход жертвы: в легком случае тварь отрывала пораженную конечность, а в тяжелом – убивала.
У Цзинь Лина почернела уже вся нога, и метка продолжала ползти вверх. Вэй У Сянь никогда не видел таких темных и покрывающих столь большую площадь отметин. Чем дольше он смотрел, тем мрачнее становилось его лицо. Он оставил в покое ногу Цзинь Лина и раскрыл его нижние одежды. Убедившись, что живот и грудь юноши не задеты, Вэй У Сянь издал слабый вздох облегчения.
В ту же секунду Цзинь Лин открыл глаза.
Поначалу он лежал в смятении, но свободно гуляющий по полуобнаженному телу холод отрезвил юношу, потому Цзинь Лин вскочил и, залившись румянцем, проревел: «Т-т-ты что делаешь?!»
Вэй У Сянь ухмыльнулся: «О, глядите-ка, кто очнулся!»
Цзинь Лин выглядел чрезвычайно напуганным. Он торопливо запахнул нижние одежды и в ужасе вжался в угол кровати: «Что тебе от меня нужно?! Где моя одежда?! Где мой меч?! Где моя собака?!»
Вэй У Сянь ответил: «Я как раз собирался одеть тебя».
Он говорил ласково и заботливо, словно бабушка, которая хотела надеть на своего любимого внучка курточку потеплее, однако Цзинь Лин с всколоченными волосами впечатался в стену: «Я не обрезанный рукав!!!»
Вэй У Сянь радостно воскликнул: «Надо же, какая удача – а я да!!!»
Цзинь Лин так отчаянно сцапал меч, лежащий подле кровати, словно сделай Вэй У Сянь хоть шаг перед, - и юноша, не раздумывая, умертвит его, а затем покончит жизнь самоубийством в доказательство своей целомудренности и чистоты. Вэй У Сянь усилием воли заставил себя прекратить хохотать: «Чего ты боишься? Это же просто шутка! Я, не щадя живота своего, освободил тебя из стены и принес сюда, и вот она – твоя благодарность».