Буквально эта тема представлена линией бывшего полицейского Займа, который не может смириться со смертью старшего сына Аднана, постоянно общаясь с его призраком и забыв о втором сыне и дочери. Займ уже слишком стар, чтобы навсегда распрощаться с прошлым и жить настоящим: он пускает газ и взрывает себя вместе с домом, сорвав тем самым приезд президента Клинтона. Но спасение обретает его второй сын Фарук. В финале юноша просит обоих призраков, отца и брата, оставить его на какое-то время, не напоминать о себе и о произошедшем в последние годы. Примириться и забыть необходимо и каждому зрителю картины.
Формально «Бикфордов шнур» отчасти относится к своеобразному типу комедий, повествующих об обыкновенном безумии жителей небольших городков и поселков, живописующих целые портретные галереи странных типов и анекдотические ситуации. Но у этого безумия есть вполне конкретные истоки. Фильм «нормализации» «Бикфордов шнур» представляет собой инструкцию, как решить для себя этические проблемы: как жить с сербами, как жить с теми, кто вернулся из эмиграции, как относиться к Западу и Америке, как относиться к собственной власти, как жить дальше?
Решение, которое принимает Займ, шокирует, но оно оказывается единственно возможным, чтобы выйти из бесконечного круга мести, обеспечить своим детям возможность жить, а не воевать. Он подводит бикфордов шнур к себе как к источнику непреодолимой ненависти, желая предотвратить её распространение.
Между «Идеальным кругом» и «Бикфордовым шнуром» был снят фильм, давший боснийскому кино саму возможность существования. Неожиданный успех дебютной картины Даниса Тановича «Ничья земля», для большинства зрителей так и оставшийся первым и последним боснийским фильмом, который они видели, на первый взгляд является данью политической конъюнктуре или попыткой справиться с чувством вины: в финансировании фильма приняли участие 5 европейских стран, при этом главным обвиняемым в фильме про сербско-боснийскую войну оказывается ООН.
В основе сюжета фильма Тановича лежит идеальная в своей выразительности мизансцена: двое солдат-противников заперты в окопе на ничьей земле под перекрёстным огнём своих и чужих, третий лежит на мине. При излишней наглядности этой ситуации, вскрывающей жестокий абсурд войны, она кажется вполне реалистичной любому зрителю. В замкнутом пространстве окопа солдаты ведут споры развернутыми монологами, решая кто же начал войну? Таким образом, самый важный и самый бессмысленный вопрос для бывших югославов решаются задавать на экране только боснийцы, отвечая неожиданно: во всём виноват западный мир. Боснийцы ждали помощи, как солдаты в окопе, как жители Темони ждали Клинтона