Всеволод Коршунов
На Каннском фестивале 2007 года разразился грандиозный скандал, который вызвали несколько строк из интервью американского режиссёра Квентина Тарантино. На вопрос о современном итальянском кинематографе он ответил: «Я действительно любил итальянские фильмы 1960-1970-х. Но что случилось? Это самая настоящая трагедия. Итальянские фильмы, которые я видел за последние несколько лет, кажутся одинаковыми. Все они говорят о мальчиках, которые взрослеют, о девочках, которые взрослеют, о парах в кризисе и о каникулах для умственно отсталых»[38].
Это заявление едва не стало причиной раскола в итальянском киносообществе. Режиссёр Марко Беллоккьо и актриса Софи Лорен дали резкую отповедь Тарантино[39]. Их поддержал Ферзан Озпетек: «Если бы это заявил Нанни Моретти (одна из самых заметных фигур в современном итальянском кино – В. К.), мы бы могли обсудить это. Но это говорит Тарантино, который был поклонником итальянских фильмов категории «Б». Видимо, теперь, когда мы делаем фильмы класса «А», мы разонравились ему»[40].
При этом режиссёры Дарио Ардженто и Пупи Авати были склонны скорее разделить точку зрения американского коллеги, нежели занимать агрессивную оборонительную позицию. Авати заявил, что Тарантино частично прав: «Итальянское кино далеко от смерти, но оно крайне слабо»[41].
Насколько всё-таки прав автор «Криминального чтива»? И есть ли истина в словах его оппонентов?
У нас есть Моретти!
Последние три десятилетия применительно к итальянскому кино всё чаще и настойчивее употреблялось слово «кризис». Это вызвано многими причинами. В середине 1970-х происходят два события, которые можно считать точкой отсчёта, «началом конца» великого итальянского кино. В ноябре 1975 года неизвестные зверски убивают Пьера Паоло Пазолини. В марте 1976 года умирает Лукино Висконти. На киносообщество эти смерти производят тяжелейшее впечатление. Разумеется, остаются другие титаны – работают и Федерико Феллини, и Микеланджело Антониони, и Бернардо Бертолуччи. Но атмосфера почти в одночасье меняется. Вновь набирает популярность фашизм, с борьбы против которого начинался взлёт итальянского кино в 1940-х. Усиливается контроль со стороны государства. Многие темы оказываются под запретом. Одна за другой надвигаются волны экономического кризиса. Мировой интерес к национальному киноискусству постепенно начинает угасать.
Неслучайно в полемическом запале Ферзан Озпетек назвал имя Нанни Моретти как некоего арбитра, у которого есть право судить, что происходит с итальянским кино. Дело в том, что у Моретти репутация человека, с которого началось возрождение национального кинематографа. Более того – он стал своеобразным символом этого возрождения. В 1988 году именно Моретти вместе с режиссёром Джанни Амелио провозгласил Пезарский манифест (Pesaro Manifesto), в котором заявил о необходимом обновлении итальянского кино. В начале нового тысячелетия, в 2001 году, взгляды кинематографистов всего мира вновь оказались прикованы к Италии: Моретти стал триумфатором Каннского фестиваля, получив «Золотую пальмовую ветвь» и приз ФИПРЕССИ за картину «Комната сына» (La stanza del figlio). Спустя одиннадцать лет, в 2012 году, Моретти станет председателем жюри в Каннах, а годом ранее представит там свой нашумевший фильм «У нас есть Папа!» (Habemus Papam). Нужно признать, что «У нас есть Папа!» – одна из самых значительных картин последнего времени. Во многом благодаря именно этому произведению мировое киносообщество вновь вспомнило об итальянском кино. И это неслучайно. Моретти почувствовал нерв кинематографа начала 2010-х. Его картина прекрасно вписывается в один ряд с «Меланхолией» (Melancholia, 2011) Ларса фон Триера, «Туринской лошадью» (A torinoi 16, 2011) Белы Тара, «Древом жизни» (The Tree of Life, 2010) Терренса Малика. Все эти картины объединяет тема, столь актуальная для человечества в ожидании конца света – тема апокалипсиса, внешнего и внутреннего.