… Шаговъ за двѣсти была другая дощечка съ надписью:
площадь. Дальше попадались еще улицы, площади, переулки, заброшенные, безлюдные, какъ будто это былъ не Романовскъ, а Помпея. На краю «города» стояла высокая жердь съ надписью: «
Санаторія». Высоко, на скалѣ, красовался Охотничій Домикъ. Тамъ было сорокъ комнатъ, прекрасно отдѣланныхъ, но ни одного стула. На гладкихъ дубовыхъ полахъ были насыпаны груды яблокъ и грушъ, и на изящной верандѣ висѣли пеленки. Это жена сторожа просушивала гардеробъ своего малолѣтняго сына. Офицеръ-смотритель былъ въ далекой отлучкѣ гдѣ-то въ Сухумѣ, и съ веранды открывался великолѣпный видъ на окружавшія горы. Все было такъ тихо, задумчиво, спокойно. Дачный городъ Романовскъ минулъ, какъ сонъ, какъ чудная греза, въ стилѣ Louis XIV. На верховьяхъ рѣки Ялу, среди знаменитыхъ лѣсовъ, на Квантунскомъ полуостровѣ, на сѣверномъ Сахалинѣ, много осталось такихъ государственныхъ сновъ и археологическихъ развалинъ. Сны разсѣялись и развалины распались, и наступило утро ненастное, безденежное…
Мы ѣхали ущельемъ рѣки Мзымты до поздняго вечера. Дорога лѣпилась по карнизу, дерзко высѣченному въ сѣрой скалѣ. Съ лѣвой стороны были крутые навѣсы, какъ будто готовые каждую минуту обрушиться внизъ на голову путникамъ. Послѣ недавняго ливня попадались оползни, уходившіе въ пропасть. Нашему грузному дилижансу было довольно трудно перебираться черезъ нихъ. Но съ правой стороны за рѣкою склоны были мягче и лѣсистѣе. Иногда на поворотахъ мы въѣзжали въ густую чащу, гдѣ каждая пядь мощеной дороги была взята у дикаго лѣса съ бою, огнемъ и желѣзомъ. Тяжелые стволы лежали другъ на другѣ, какъ сдвинутые трупы, и гнили, никому ненужные. Въ одномъ мѣстѣ старый дуплистый дубъ свалился прямо на шоссе. Видно, пастухи или бродяги разложили огонь у корней и прожгли древесину до самого дупла. Наши ямщики стали съ остервенѣніемъ рубить на части огромный стволъ и откатывали прочь тяжелые обрубки, какъ негодный хламъ. Пусть пропадаютъ, лишь бы только проѣхать!.. Лѣсъ молча смотрѣлъ на эту торопливую работу. Только кленовыя сѣмечки на легкихъ крылышкахъ тихо садились на землю, похожія на бабочекъ. Ущелье становилось все уже. Казалось, еще немного, и двѣ горныя стѣны сомкнутся вмѣстѣ. Но вдругъ дорога ушла внутрь скалы и стала туннелемъ. Потомъ начался перевалъ черезъ гряду Ацку. Мы поднимались выше и выше. Въ одномъ мѣстѣ мы въѣхали въ облако. Оно повисло прямо на лѣсныхъ верхушкахъ, ярко освѣщенныхъ солнцемъ. Воздухъ какъ будто наполнился иглами, тонкими, мокрыми, блестящими. Тамъ и сямъ облако рѣдѣло, и иглы сливались въ воронку, прозрачную и радужную. Она плавно вращалась въ полѣ зрѣнія, будто катилась впередъ, и въ центрѣ ея былъ заключенъ яркій оранжевый лучъ. Лучъ этотъ тянулся отъ солнца до самаго глаза. Мы двигались дальше, онъ двигался вмѣстѣ съ нами, какъ золотая стрѣла.