Послѣ перевала по камнямъ запрыгала буйная рѣчка Бѣшенка. Въ трехъ верстахъ отъ Красной Поляны она скатывалась намъ навстрѣчу шумливымъ водопадомъ. Мы смотрѣли на нее сверху при свѣтѣ луны. Водопадъ былъ похожъ на Иматру, въ уменьшенномъ размѣрѣ. Низко надъ водою повисъ узенькій мостикъ, причудливой и смѣлой постройки, деревянный и уже разрушенный.
Въ Красной Полянѣ насъ встрѣтили только собаки.
— Куда заѣхать? — спросили ямщика.
— Попробуемъ къ грекамъ.
Мы подъѣхали къ высокому бѣлому дому и долго стучались, не получая отвѣта. Потомъ перелѣзли черезъ заборъ и отворили калитку. Сѣрыя кавказскія овчарки, крупныя, какъ волки, просто задыхались отъ злости и все норовили забѣжать сзади, но мы храбро подвигались впередъ сомкнутой лавой, отмахиваясь палками.
Наконецъ изъ окна показалась голова, потомъ высунулся человѣкъ, очень косматый и совершенно голый.
— Что надо?
— А гдѣ хозяинъ? — крикнулъ ямщикъ и прибавилъ ругательство.
— А чертъ его знаетъ, гдѣ! — философски отвѣтилъ голый.
— Заѣхать можно?
— Вотъ домъ, — сказалъ голый, указывая широкимъ жестомъ внутрь, — а самовара нѣту…
Въ это время изъ другого окна показалась вторая фигура, женская, тоже голая, въ чемъ мать родила. Ямщикъ плюнулъ:
— Уйдемъ лучше отсюда!
— Развѣ въ гостиницу заѣдемъ, — прибавилъ онъ послѣ долгаго раздумья.
— Да, да, въ гостиницу, — подхватили пассажиры.
Ямщикъ покачалъ головой.
— Ой, худо въ гостиницѣ, — сказалъ онъ загадочнымъ тономъ…
Въ гостиницѣ мы нашли комнаты, клоповъ и самоваръ, но ѣды не было. Впрочемъ, послѣ нѣкоторыхъ переговоровъ хозяинъ принесъ намъ полъ-краюхи хлѣба и пять яицъ.
— Больше яицъ нѣту во всей деревнѣ, — мрачно заявилъ онъ.
— Какъ нѣту?
— А вы что думаете? Здѣсь вамъ не Ростовъ, — сурово заявилъ хозяинъ.
Въ его глазахъ Ростовъ-на-Дону былъ высшимъ словомъ городской цивилизаціи.
— Дайте намъ поѣсть, — вопіяли пассажиры.
Хозяинъ посмотрѣлъ на насъ усталыми глазами.
— Паспортъ, — сказалъ онъ неожиданно.
— Какой паспортъ? Мы завтра уѣдемъ.
— Паспортъ, — повторилъ хозяинъ болѣе настойчиво. Онъ притащилъ огромную домовую книгу. На каждаго новаго человѣка полагалось по три листа записей.
— А завтра понесу уряднику въ прописку.
— Во всѣхъ домахъ, по всѣмъ поселкамъ заведены такія книги, — разсказывалъ хозяинъ, — кто ни заглянетъ — хотя бы нищій зашелъ или охотникъ ночевать попросился — штрафъ… А еще хотятъ завести адресные листки…
Кстати сказать, въ городѣ Новороссійскѣ дѣйствительно заведены адресные листки. Я захватилъ одинъ съ собою и пожертвую его въ полицейскій музей въ Петербургѣ. Въ немъ восемнадцать графъ, и надо ихъ записывать и вдоль, и поперекъ и даже вверхъ ногами. За листками надо ходить въ участокъ, и каждый листокъ стоитъ три копейки. Я ручаюсь, что цѣлое паспортное бюро не въ состояніи правильно заполнить всѣ эти графы. До сихъ поръ не было ни одного листка, написаннаго правильно. Но на оборотѣ стоитъ угроза: «Виновные въ неисполненіи подвергаются денежному штрафу до трехъ тысячъ рублей, или аресту до трехъ мѣсяцевъ…»