И лишь теперь Мэри все поняла. Еды на всех, включая гостью, не хватило бы, поэтому хозяева хотели убедиться, что она насытилась.
Воспоминания были невероятно яркими. После того как несколько дней назад Мэри дала им волю, они возвращались к ней во всех подробностях. И все же, когда она пыталась уцепиться за них, вытащив из ячеек своей памяти и приведя в порядок (выражения лиц, вроде того, что было на лице ее матери, когда она улыбалась Мэри, или интонации, как та, что звучала в голосе отца, когда он прощался с дочерью в тот роковой день), они исчезали без следа, словно искры пламени или короткие жизни ее родителей.
– Мэри! – услышала она голос тетушки. – Что на тебя нашло, дитя?
– Я…
И тогда тетушка сделала нечто необычное. Обойдя стол, она взяла руки Мэри в свои. Ладони девушки, в которых она держала письмо от монахинь, в котором те приглашали ее работать учительницей у них в школе, вспотели. Она ощущала исходивший от тети бархатно-пурпурный аромат лаванды и бергамота с цитрусовой ноткой.
– Ты была здесь несчастна, Мэри?
Взгляд тетушки стал очень пристальным.
– Нет! Я… Я…
Как же выразить словами то, что она чувствует? Последние несколько дней, прошедших с того самого момента, как к ней вернулись воспоминания, душа Мэри словно лишилась точки опоры; она будто бы дрейфовала в океане, подобно шхуне без руля и ветрил, которая могла причалить лишь к твердой пыльной индийской земле.
– Мне повезло: у меня было все, а ведь многие дети этого лишены. Я хочу как-то отплатить за проявленную ко мне доброту, сделать что-то хорошее.
– Что за вздор! – резко произнесла тетушка. – Мэри, ты можешь отправиться в Индию, если желаешь, однако тебе нет никакой необходимости там работать.
И вновь при слове «работать» в ее голосе прозвучало презрение. Тетушку даже передернуло.
– Я могу договориться, чтобы ты остановилась у друзей своего отца, – добавила она.
Это было соблазнительное предложение. Отправиться в Индию, остановиться у друзей отца, узнать у них, какими были ее родители… Мысль об этом очень привлекала Мэри.
Но… Майор Дигби столько сделал для того, чтобы познакомить ее с монахинями, которые написали ей письмо, предложив работу и жилье. Если бы Мэри знала о наследстве, она не чувствовала бы необходимости самой зарабатывать в Индии на жизнь. Однако дело было сделано, и, пускай Мэри и нервничала, она чувствовала, что поступает правильно…
Это было тем, чего хотели бы для нее ее родители – чтобы Мэри была независимой и давала миру что-то взамен.
«Будь свободной, – говорил ее отец. – Нарушай правила. Поступай по-своему».