ИРА. (поправляя волосы) А мне говорили, что больше на мужа. На бывшего мужа.
СОНЯ. Папа с мамой развелись.
ГОЛОСОВ. Извини.
ИРА. Ничего. Это уже давно случилось. И мы давно не общаемся.
СОНЯ. Но мама все равно несчастная.
ИРА. (неожиданно зло) Да замолчишь ты или нет!
Пауза.
ИРА. Миша. Ну и как тебе… нравится… летать?
ГОЛОСОВ. (не сразу) Нравится? Нет, это другое. Это… я не знаю… это как дышать. Мне сложно объяснить.
ИРА. Мне кажется, я понимаю.
ГОЛОСОВ. Работа на самом деле рутинная. Тренировки, карты, цифры, уравнения, физическая подготовка. Дежурства ночные, никому не нужные. В девяностые мы вообще почти не летали. За девяносто восьмой год у меня было двадцать часов налета. Можешь себе представить — двадцать часов в год?
ИРА. Это мало?
ГОЛОСОВ. Да это вообще ничего. Считай, год просто на земле просидел. Сейчас, конечно, получше стало.
СОНЯ. А вы не боитесь высоты?
ГОЛОСОВ. Высота разная бывает. Когда на лестнице споткнешься и упадешь — это опасная высота. А когда под тобой десять тысяч и самолет вдруг сливается с телом, и ты начинаешь чувствовать, как облака ласково обнимают твои крылья… (вздыхает) Тогда не страшно. Разве птица боится высоты? Самолет — та же птица.
ИРА. Счастливый ты человек, Мишка!
ГОЛОСОВ. Да, счастливый. Столько счастья привалило, что с удовольствием отсыпал бы кому-нибудь.
ИРА. Ты из-за нее расстроился? Которая не пришла?
ГОЛОСОВ. Да нет, в общем-то. Я даже рад. Пусть у них все будет хорошо.
ИРА. Миша, а давай сделаем так. Сейчас заскочим ко мне и оставим Соню няне. И потом погуляем где-нибудь. Ты мне еще что-нибудь расскажешь про самолеты. Я уже, кажется, сто лет с людьми не разговаривала. Отвыкла совсем. Ты не против?
СОНЯ. Я против! Мне тоже интересно про самолеты.
ИРА. Ребенок, молчать.
ГОЛОСОВ. Почему нет. Летчик в отпуске свободен, как птица в полете.
Встают, Ира открывает сумочку.
ГОЛОСОВ. Ира, не позорь офицера перед народом.
ИРА. Извини.
Закрывает сумочку. Голосов достает бумажник и оставляет на столе несколько купюр. Ира смотрит на деньги и качает головой в притворном ужасе. Все трое выходят.
(4 картина)
Кабинет Зарубина. Входят Зарубин и дядя Вася.
ДЯДЯ ВАСЯ. Что же вы, Владимир Алексеевич?
ЗАРУБИН. Дядя Вася, отстань.
ДЯДЯ ВАСЯ. Вы посмотрите, во что костюм превратился.
ЗАРУБИН. А ты видел, что этот придурок со станком сделал?
ДЯДЯ ВАСЯ. Да стоит так из-за одного мудака расстраиваться? У нас их там семь тысяч. Так что, из-за каждого расстраиваться? Сейчас схожу, уволю его.
ЗАРУБИН. Не надо, он и так в штаны наделал, когда я полез ему станок налаживать. Надолго будет помнить.